Мобильный диссидент: почему я сопротивляюсь приложениям

Редакция «Текстерры»

Не верю, что делаю это, но в первых строках поста начну хвалить Федеральную налоговую службу РФ. Мой опыт общения с этой институцией в качестве руководителя маленького издательства в статусе НКО, затем ИП и наконец самозанятого охватывает 20 лет. До 2021 года я не нашел бы ни единого хорошего слова, которое мог бы произнести в адрес ФНС. Но теперь они у меня есть.

Принимая решение стать самозанятым, я беспокоился, что ведомство вынудит меня устанавливать мобильное приложение на смартфон и совершать учет доходов и уплату налогов именно в нем. Какова же была моя радость, когда я обнаружил, что на сайте Nalog.ru работает быстрый, чистенький и понятный веб-сервис для плательщиков НПД!

Я пользуюсь им уже полгода и готов ответственно заявить: российский онлайн-бизнес должен брать пример того, как нужно делать важные сервисы в вебе, с ФНС. Я учитываю свои доходы, выписываю чеки и оплачиваю налоги с таким комфортом, которого никогда, вы слышите, никогда не мог ожидать от государства российского.

И ни одного косяка за полгода использования, ни единой мелочи, омрачающей пользовательский опыт. Потрясающе.

К чему разговор: в отличие от налоговой российский бизнес – что крупный, что мелкий – стремится во что бы то ни стало загнать своих клиентов в число пользователей брендовых мобильных приложений. И нередко этот процесс принимает отталкивающие формы.

Скажем, фитнес-клуб может отменить офлайн и телефонную запись на занятия и ультимативно потребовать, чтобы люди записывались только через приложение. В сервисе доставки посылок, если ты пришел туда сделать заказ на отправку ногами, а не провел его предварительно через приложение, на тебя смотрят, как на врага.

Когда ты являешься клиентом, избегающим использования коммерческого мобильного ПО, тебе постоянно намекают, что ты ретроград, параноик и ведешь себя, как застрявший в 2000-х, а то и в 80-х «пенс».

Справедливости ради, стоит отметить, что к разборчивым в своих интернет-связях клиентам таким образом относятся в основном компании малые и средние. «Крупняк» поступает умнее – просто ограничивает функционал веб-сервисов или не расширяет его, внедряя все новое и интересненькое только в мобайле.

Но обычно крупный бизнес с миллионами пользователей практикует более мягкие стимулы «смартфонизации». Например, российский «Тинькофф» в своем мобильном супераппе разместил множество небезынтересных сервисов – собственных и партнерских. А в веб-версии их куда как меньше.

Логика мобильного диссидента

Из-за специфики моей работы и увлечений я провожу онлайн и вообще за компьютером неприлично много времени – на несколько часов в день больше, чем среднестатистический россиянин.

Благодаря веб-сервисам мне комфортно разбираться с рабочими и личными финансами, сотрудничать с партнерами, заказывать на дом промтовары и т. п. Как потребителю мне хочется, чтобы я мог организовывать свои покупки и досуг именно со стационарного компа. Он является центром моей повседневной активности.

Когда я натыкаюсь на ограничения в виде «услуга доступна только в мобильном приложении», я поначалу искренне не врубаюсь, какого черта? Но, поразмыслив, конечно, соображаю, какую пропасть личных данных я отдам частному бизнесу, начни я пользоваться его мобильным ПО.

Моему пониманию вполне доступно желание предпринимателей видеть, где я нахожусь, сколько разговариваю голосом, в каких соцсетях, в какое время и сколько часов торчу, на каком маркетплейсе покупаю струны для электрогитары и книжки, в какую сеть супермаркетов чаще всего хожу и т. п.

Такое ощущение, что нет. Мне даже кажется, что бизнес в своей ненасытности к обладанию информацией о жизни потребителей готов потерять (или не приобрести) значительное число клиентов. Таких, как я.

И вот еще что мне любопытно: соображают ли предприниматели, что взрослые дяди и тети могут сознательно ограничивать свою цифровую потребительскую и финансовую активность, используя лишь одно стационарное устройство, потому что боятся потерять мобильный девайс? Или опасаясь того, что он будет украден?

По некоторым данным, в год в России крадут 165–180 тыс. смартфонов. В одной Москве в полицию ежедневно поступает в среднем 150 заявлений о краже мобильных устройств.

Каждый месяц, пользуясь поддельными доверенностями, мошенники получают контроль примерно над 1 000 личных мобильных SIM-карт.

А еще люди свои устройства теряют, забывают в транспорте, в общественных местах, в заведениях общепита – да где угодно. Смартфоны вываливаются из карманов и сумочек тысячами. И каждый из них представляет собой чей-то полноценный мобильный компьютер, могущий содержать чувствительные данные о человеке.

Если я представляю, что мой стационарный комп – это смарфон, и я его потерял, меня охватывает ужас. Потому что через браузер можно войти в мои аккаунты на сотне сервисов, в почту и личные переписки в соцсетях, получить доступ к моим наработкам, которые находятся под NDA и не должны быть показаны ни единому человеку до определенного срока, к налоговому кабинету, к панелям управления моими сайтами и т. п.

Через браузер с некоторыми вполне преодолимыми трудностями можно добраться и до части моих банковских счетов. Короче говоря, потеря или кража этого «смартфона» обойдется мне так дорого, что при одной мысли об этом пробирает дрожь.

И вот я, потребитель в возрасте 40+, ведущий очень активную онлайн-жизнь и представляющий себе последствия несанкционированного доступа к моим паролям и данным, спрашиваю бизнес: ребят, вы серьезно? Вы считаете, что это нормально – организовывать на переносном устройстве доступ, считай, ко всей финансово-деловой «инфраструктуре» человека?..

Признаться, Android-смартфон у меня, конечно, есть. Но на нем отключена синхронизация браузера Chrome с другими моими устройствами. И, соответственно, не хранится никаких паролей. Кроме тех приложений, что работали «из коробки», на смартфоне установлены лишь 3 сторонних программы, и ни одна из них не дает доступ к важным для меня данным. Если я потеряю это устройство, его можно будет давать поиграть детям и мошенникам. И им это покажется скучным.

Нас, мобильных диссидентов, много

А точнее – миллионы. По данным Mediascope, доля российских интернет-пользователей «desktop only» наиболее велика среди людей в возрасте 37–67 лет.

Мобильные диссиденты – это серьезный рынок в масштабе страны. Нам тоже нужны сервисы, доступные в основном аудитории мобильного ПО. Но мы хотим их в браузере и нигде больше. Мы действительно готовы с их помощью делать покупки и заказывать услуги. Как говорится, шат ап анд тейк май мани. Да вот бизнес почему-то не готов. И это вызывает вопросики…

Нет, мы не параноики, а просто взрослые дяди и тети, видевшие некоторую фигню в этой жизни и заботящиеся о личной и семейной безопасности. Нет, мы не застряли в 2000-х, мы отказываемся от «смартфонизации» сознательно. Это наш потребительский выбор.

Мы, фигурально выражаясь, расцелуем бизнес, который даст нам в десктопном браузере тот же объем возможностей, что имеются в мобильных приложениях. И надолго станем его лояльными клиентами. Потому что почувствуем: к нашему выбору проявляют уважение; за нашими личными данными не охотятся так оголтело, как это делают другие.

Но, кажется, нас заставят «смартфонизироваться»

Вся логика технологических и политических изменений последних лет в России подталкивает разумного пессимиста к неприятному прогнозу: через несколько лет (может быть, через десяток) нас будут загонять в число пользователей мобильных компьютеров пинками. Возможно, это будут уже не смартфоны, а гибридные носимые устройства вроде «умных очков», «умных браслетов» и «умных экранов» в каком-то новом форм-факторе.

С 1 апреля 2021 года большинство иностранных производителей смарт-ТВ, компьютеров, планшетов и смартфонов обязаны предустанавливать на них сервисы российского производства. По данным компании ESET, 28 % отечественных пользователей собираются удалять с купленных гаджетов навязанный им софт. Но не у всех получится. Например, Samsung делает его «неудаляемым» (возможно, временно).

Все это очень уж напоминает движение в сторону принудительной «мобилизации». Думаю, никто не удивится тому, что где-нибудь в 2030 году каждый россиянин будет обязан по закону иметь мобильное устройство с установленным и активированным приложением «Госуслуги» и какой-нибудь биометрической штукой от МВД – под угрозой штрафов или отчуждения от государственных сервисов.

Если это произойдет, мобильное диссидентство в стране неминуемо сойдет на нет. Но до тех пор мы будем сопротивляться сужению нашего личного пространства кто во что горазд.

Большой брат, конечно, смотрит на нас – кто же спорит? Но разумно ли выбегать вперед и становиться у него прямо перед глазами, чтоб ему было виднее?...

Читайте также:

Ну а я бессмертный пони: скрытые причины трудоголизма

Поп-иты, симпл-димплы, снапперз: кто придумал и как продал нам антистресс-игрушки