Ведь это было еще вчера – с гитарами и бумбоксом мы пировали на заросшей даче чьих-то родителей.
... Задумывали стартапы и музыкальные проекты. В городе – пробовали запускать отвязные блоги, открывать школы танцев и «антикафе». А сегодня с мрачной гордостью трудоголиков бываем на связи с клиентами и начальством в режиме 24/7, имеем кредитов в среднем по 200 тысяч на человека, ежедневно демонстрируем лояльность вышестоящим и, встречая в соцсетях слова «любимая работа», срочно ищем для комментария картинку «Ну давай, расскажи мне…»
Вокруг этой печки мы резво танцуем, избегая думать о «тридцатнике» и не замечая первых симптомов модного «выгорания»… Когда же нам за 45, и мы ежимся в стальных объятьях второй молодости, жизнь состоит из постоянного страха потерять статус «эксперта», «ведущего специалиста», «сеньора» или начальника отдела. Семейные расходы не дают поднять голову от борозды. Стоимость сносного высшего образования для детей приводит в оторопь. А те, мерзавцы такие, пируют на заросшей даче (вино, поди, пьют) на наши деньги и втайне планируют (ага, втайне) «переехать в Питер и открыть клуб».
Кстати, они уверены, что скоро мы подпишемся на удушающую ипотеку, потому что у них с кем-то там «отношения», и им «надо где-то жить». В страшном сне ведь не привиделось бы еще десять лет назад. А ныне мы подумываем в перерыве между потогонными совещаниями: «Может, взять студию? Или однушку? По деньгам экономнее выйдет, чем снимать-то им там… в Питере. Или не экономнее?»…
Все шло по плану. Но не дошло
А когда мы встречаемся раз в полгода с Ивановыми (Сидоровыми, Гегельевичами), и градус встречи достигает уровня «Ну-у-у, Сеня выступил, как встарь», мы делимся с друзьями потрясающе оригинальными мудростями типа «Без труда не выковыряешь рыбку из пруда», «Под лежачего инженера портвейн не течет», «Они перебесятся» и «Оптом дешевле». Такие вечера обычно завершаются общим согласием с брошенной кем-то гениальной сентенцией: «Где-то мы все свернули не туда». Затем начинается массовый вызов такси…
Нелюбимая работа = нелюбимая жизнь
Когда в свои семнадцать ты думал, что поедешь бомжом в Америку, сколотишь noise electronic metal группу и через три года станешь собирать многотысячные опенэйры, надо было стоять насмерть. А не идти на поводу у предков, которые, поняв, что в политех тебя не затолкаешь, подыграли твоим фантазиям и оплатили иняз.
Ты бы не обнаружил себя в 2022-м на должности 2-го замгенерального – парнем, офигенно разруливающим логистику поставок из Европы запчастей для холодильников («Во как английский-то пригодился!»).
Тебя провели и даже не элегантно. Тебя, его, её – всех нас окучили примерно одинаково топорно. Нас напугали жизнью. И начали делать это еще с детского сада.
Помнишь старенькую бабушку – мамину маму – которая, стоило родителям оставить ей тебя на полдня, принималась кормить «бедного ребенка» ежечасно?
Знаешь, почему она это делала? Потому что когда ей было шестнадцать, она от полноты здоровья выходила на 2-3 смены подряд на родной (когда успел стать «родным»?) завод. А жрать-то дома стало не очень чего. И бабушка твоя после двух смен принялась валиться в обмороки. Но скрывала.
Это аукнулось, не поверишь, в семидесятые. Тебе не говорили, но у твоей бабушки случилось психотическое состояние. Ей казалось, что соседи крадут у нее из холодильника продукты. Лечение помогло, но до конца своих дней бабушка боялась врачей и кормила тебя, кормила…
Ты знал, что твой отец вырос в однокомнатном частном доме. Но ты как-то упустил из виду тот факт, что пока эту халупу не построили, семья твоей бабушки с отцовской стороны ютилась вообще в землянке. На постройку дома уходила вся зарплата деда. Того, что зарабатывала его жена, хватало на «вареную полбу» – прямо как у Балды из игривой сказки великого нашего А. С. Пушкина. И твой папа в начале шестидесятых лютым февралем ходил в школу в кедах…
Думаешь, почему твои родители всю жизнь держались за свои НИИ и заводы? Потому что не было ботинок зимой, потому что мама-то тоже не в усадьбе выросла, а в коммуналке. А еще потому, что девяностые вдарили по твоим предкам так, что они быстро «откатились» к настройкам 50-60-х годов.
Ты, наверное, не очень помнишь, но когда двум инженерам и двум пожилым рабочим-связистам нужно было в сезон вручную вскапывать и засевать 19 соток картошкой (три участка за 10 и 18 кэмэ от города), все лето их окучивать по уикендам (это после рабочей недели), собирать чертовы урожаи, вывозить их на себе и старом дедовском «ГАЗ-69», это было покруче «Фауста» Гете.
Невротическое, примитивное сельское хозяйство. Потому что нет зарплаты, деньги превращаются в фантики раз в два года. Ты лишь припоминаешь, что папа что-то такое шутил про «уикэнды».
Стоит только отвлечься от созерцания фальшфасада «современности», как упрешься в риаллайф
Тебя воспитали два поколения людей, испуганных голодом и бедностью. А как ты думаешь, кто воспитал их самих? Ну напряги память. Что тебе рассказывали про твою прабабушку, что была из сословия «городские крестьяне»? Что она восклицала по поводу событий 1917 года?
Вот что: «Как стали стрелять, так мы на пол упали все. В печку девять пуль попало…» Или: «Пшеничный каравай здоровенный, душистый – вот такой – стоил полкопейки. А когда случился ПЕРВОРОТ, лавка и закрылась. Я пришла поутру, а хозяин говорит, мол, прощевайте, Марь Егоровна, не поминайте лихом. А везде на углах стоят какие-то – в кожанках. Хорошо – был огород, огородом жили…»
Если бы ты интеллектуально поднапрягся, ты мог бы проследить эти «огороды» и эти «первороты» вот от сих пор и до самого Ивана Четвертого aka Грозного.
Ни-ко-го из твоих предков не учили любить жизнь. Они знали только мотивацию необходимости, неотменимых требований голода – своего и детей. С чего бы эти не очень счастливые люди стали бы учить тебя любви к жизни? «Какая любимая работа, мила-а-ай? Корову доить в четыре утра…»
Но теперь-то кругом консьюмеризм, соцстети, программатик реклама…
Ну и что? Чува-а-ак, да ты знаешь, как ваша Ольга Сильвестровна, что на ресепшне сидит, сохраняет вордовские документы? Когда ей приспичит, она выключает к черту комп, «Ворд» ее спрашивает «Сохранить файл?», она такая: «Ага». Тот сохраняет, комп выключается. Сильвестровна снова его запускает и заново тычет в ярлык «Ворда».
Твоей страной управляют бумеры. Им действительно интернет приносят в распечатках. Причем тот «интернет», который на данную секунду выгоден группе товарищей, что явилась в высокий кабинет с очередной челобитной.
Окончательной, «поколенческой», если угодно, смены парадигмы не произошло. Умы твоих сограждан уже вкусили безыдейного и не голодного потребления, но все еще хранят память о «перворотах» и о том, как на заднем дворе при помощи лопаты и грабелек зафигачить эффективную грядку под морковь.
Ты думаешь, что ты весь такой постиндустриальный? Строго говоря, нет, ты так не думаешь. Но ты считаешь, что дети, дети-то уж точно, да? Ведь вот это:
«…Кола – пш-ш, шум берёз, в моде рэп и менуэты Сартр – это не всерьёз, модернизма больше нету Не наврали про невроз этикетки сигарет, и Я такая пост-пост, я такая мета-мета...»
Ах, если бы. Не поленись, копни, и ты узнаешь, что доля, скажем, программистов среди современной российской работающей молодежи – всего 6,3 % (а кажется-то, что все двадцать). Что наиболее распространенные среди людей в возрасте до 25 лет профессии – это: инженер, продавец, менеджер по продажам, учитель, юрист. Менее 3 % – это маркетологи, дизайнеры, HR-специалисты.
А вот эта картинка настолько показательна, что аж в хрестоматии просится:
Можно над этим помедитировать
Смотри, смотри: там, где деньги, там нет места мечтам. Даже в сфере «Искусство, развлечения и масс-медиа» совпадений мечтаний и реальности меньше половины. Науке и образованию – как всегда, поклон. Снимаем шляпу, но платим по остаточному принципу.
Конечно, некое ощущение жизни в полупотребительском обществе фиксируется учеными в противоречивом содержимом молодых умов. Речь даже идет, не побоимся этого слова, об «этосе консьюмеризма».
Хочешь цитату? Вот интересная:
«Доступ молодежи к потребительским благам и развлечениям обеспечивает стабильность социальных систем в условиях так называемого позднего капитализма, в котором происходит существенное торможение процессов классовой борьбы. Именно поэтому этос консьюмеризма, внедрение которого в молодежную среду происходит при посредстве ведущих институтов социализации, выступает важным ресурсом (массовой) политической деполитизации населения».
Каково? «Политическая деполитизация»… – не в бровь, а в глаз. Авторы научной статьи утверждают, что ценность упоминавшихся выше огородов и страх голода понемногу уходят в прошлое. Якобы «…свобода потребления (как и свобода потребителей), включая сюда разнообразный информационный контент, т. е. свобода интернета, приобретает в общественном сознании россиян характер основополагающей культурной ценности…»
Ох, как это прекрасно. Только после тусовок возвращается вся эта молодежь домой к маме. К Ольге Сильвестровне с ресепшна. Для которой «основополагающая культурная ценность» – это аванс двадцатого и зарплата пятого. Под роспись. И листочек с должностными обязанностями.
И желательно работать в бюджетной организации. А то, понимаешь, сынок, бизнес все-таки очень уж ненадежная штука… Президент вон по телевизору сказал, что у него есть основания воспринимать бизнесменов как «жуликов по определению».
Ну что соцсети? Ну что программатик-реклама? Или там сфера развлечений? Это же все бизнес делает. Это, брат, жулики. Вот если б, сынок, ты пошел учиться на юриста. Работал бы сейчас в прокуратуре. Или на таможню вон Ленкин старший парень устроился – горя же не знает. Двоих уже родил…
Все сложно. Несомненно, всё еще сложнее
Давай будем относительно честными, хотя бы наедине с собой. Ты же чему-то учился и знаешь, что… Эм-м, вот тут небезопасно. Пойдем тогда путем намеков. Сам себе намекнул, сам понял.
Ты же читал, что этика свободного выбора, вот этого всего предпринимательства, ответственности за собственную жизнь зародилась в тех странах Европы, которые реформировали одну очень распространенную религию? Соотносишь тот факт, что в США большая часть граждан – протестанты, с тем, что эта страна имеет первую в мире экономику по объемам? И больше всех на планете нобелевских лауреатов?
А теперь вернись внутренним взором к родным осинам. Через многия и многия поколения в необъятной нашей, широкой и обильной (и все еще «развивающейся» почему-то) сторонушке передается убеждение, что в этой жизни счастья нет и не может быть по определению. Что жизнь есть страдание за грехи. Родился – сразу грешен. Учись, дубина, и иди потом работать в бюджетную организацию.
А все плюшки получишь после загробных мытарств, а то и вообще после Страшного суда. Если заслужишь, конечно. Можешь иногда поколдовать «на хорошую работу» – невелик грех, замолишь. Главное понимай в жизни: всяк сверчок знай свой шесток.
Как взойдет звезда Полынь, отключится весь ваш интернет и программатик, кто живой будет? Тот, кто берег огород, и кому есть, где ставить подпись – пятого и двадцатого. А вдруг что? А ты хипстер на врилансе. Не доведет он до добра – вриланс-то твой…
«Предки-то, сынок, знали: творчество, понимаешь, фиглярство всякое – от лукавого оно…»
И еще, друг сердечный, подумай-ка – как на твоей офисной рубашке мог бы смотреться комсомольский значок? Не правда ли, органично смотрелся бы? Ты же с молоком еще той – старорежимной колхозной коровы впитал дополнительную психоматрицу: «общественное выше личного», «не противопоставляй себя коллективу», «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд». Ты же вырос при неустанном «укреплении государственности», забыл?
Знал ли твой учитель по обществознанию, что вскоре хорошо поставленные голоса партийцев (или патрициев?), комсомольцев и жрецов сольются в капиталистическом консонансе в тревожный саундтрек к твоей и общей жизни? А, слушай, ведь знал. Он же сам был из них, но помалкивал.
И чему ты, в конце концов, удивляешься, чувак? Да ты и не выбирал никакую работу. Страх и грех выбрали за тебя, история и мифы. У Владимира свет Ивановича Даля в сборнике «Пословицы и поговорки русского народа» есть такая:
«Бей русского, часы сделает»
Ты думал, что, как все нормальные люди, являешься ослом, бегущим по потребительскому кругу за высокотехнологичной морковкой. Нет, чувак. Ты «делаешь часы».
