В России относительно пристально изучают киберпреступников, отчасти — организаторов интернет-буллинга, но традиционно почти не замечают их жертв. Существует острый дефицит данных о том, какие категории людей наиболее часто сталкиваются в рунете с агрессией, попытками мошенничества, сексуального преследования и прочей кибер-чернотой.
Меж тем российский сегмент интернета — не пасторальная полянка для беззаботных прогулок. Он может быть настоящим минным полем. Наивные пользователи Сети обоих полов и самых разных возрастов из-за киберпреследования массово теряют деньги, здоровье и психологическое равновесие каждый день.
В 2020 году ученые Байкальского государственного университета (Иркутск, Россия) и Гродненского государственного университета (Гродно, Беларусь) провели исследование, призванное выяснить, каким видам преследования чаще подвергаются мужчины и женщины. В выборку попали 584 студента всех крупных вузов Иркутской области.
Выяснилось, что в виртуальной жизни людей существуют отчетливые гендерные различия — так же, как и в реальной. Российские мужчины в интернете чаще демонстрируют рискованное поведение, плюют на правила безопасности и легкомысленного относятся к потенциальным угрозам. Также оказалось, что кибержертвами чаще становятся те, кто уже становился добычей мошенников или агрессоров в физическом социуме.
Главный вывод ученых: женщинам везет меньше, чем мужчинам: на 3 виктимизирующих акта в отношении мужчин приходится 4 таковых в отношении женщин.
Их виды тоже имеют гендерную специфику. Например, 49% женщин-респондентов пострадали от взломов аккаунтов в соцсетях. А среди мужчин таких случаев всего 6%. Также было установлено, что:
- Мужчины чаще попадали на «подселение» в их компьютер вредоносных программ (14% против 8% в случае женщин).
- Мужчин в 2 раза чаще оскорбляли (20% против 10%). А непристойные предложения, как правило, получали женщины — в 2,5 раза чаще (25% против 10% у мужчин).
- В 3 раза чаще у мужчин, чем у женщин, крали конфиденциальную информацию (3% против 1%). Обычно у них уводят данные паспортов и банковских карт.
Ученые выяснили, что крупный ущерб от интернет-атак в 2 раза чаще также несут мужчины.
В целом исследование показало, что жертвами киберпреступлений становилось 90% опрошенных, причем по несколько раз. Любопытно, что молодые россияне склонны частично или полностью игнорировать предупреждения браузеров о том, что сайт, на который они собираются перейти, может представлять опасность:
Распределение ответов на вопрос: «Всегда ли вы следуете предупреждению на экране о том, что сайт небезопасный и его не стоит посещать?»
Всего было зафиксировано 15 видов виктимизирующих актов:
| № | Действие | Жертвы-мужчины | Жертвы-женщины |
|---|---|---|---|
| 1 | Взлом почтового ящика или аккаунта в социальных сетях | 6% | 49% |
| 2 | Распространение от моего имени ложной информации | 19% | 18% |
| 3 | Обращение ко мне с просьбами о сборе денег на лечение якобы «больных» детей, похороны родственников и т.п. | 42% | 41% |
| 4 | Просьбы со стороны друзей и одноклассников помочь материально, дать взаймы денег после взлома их аккаунтов | 59% | 70% |
| 5 | Просьбы под различными предлогами перейти на зараженные или сомнительные сайты | 46% | 57% |
| 6 | Установка на моем компьютере программы-вымогателя, блокирующей его работу и требующей денег | 14% | 8% |
| 7 | Угрозы распространения в сети Интернет конфиденциальной информации обо мне | 4% | 3% |
| 8 | Услуги явно мошеннического характера, когда товар или услуга не соответствовали заявленным в договоре или отсутствовали | 18% | 11% |
| 9 | Оскорбления, попытки меня унизить | 20% | 10% |
| 10 | Непристойные предложения, сексуальные домогательства и навязчивость, отправка собеседником фотографий в обнаженном виде | 10% | 25% |
| 11 | Хищение конфиденциальной информации (данных платежных карт, паспортные данные и т.п.) | 3% | 1% |
| 12 | Списание со счета телефона средств при смс-подтверждении регистрации на сайте или при скачивании файла | 8% | 13% |
| 13 | Оформление без моего явного согласия платных интернет-подписок или услуг | 21% | 24% |
| 14 | Получение сообщений о выигрыше с просьбой оплатить накладные расходы | 47% | 52% |
| 15 | Свой вариант (предложения работать курьером наркотиков, кражи фото и выдача их за свои, ложное погашение штрафа) | 1% | – |
Чаще всего сумма материального ущерба от тех или иных мошеннических действий составляет до 1000 рублей. Об этом заявили 43% женщин, и 30% сообщили, что также понесли моральные издержки.
До 1000 рублей теряли и 28% мужчин. О моральном ущербе заявили 34%. Мужчины склонны отмечать, что материальные потери бывают и косвенными — из-за трат на восстановление работы компьютера (34%) и вынужденных простоев в работе (27%).
Показателен следующий факт: менее 1% опрошенных, понеся потери, решили обратиться в полицию.
Наиболее опасным поведением в интернете, которое может привести к превращению в жертву, опрошенные назвали посещение незнакомых сайтов и переход по подозрительным ссылкам.
Кто занимается кибербуллингом
Люди всех возрастов. И обычно агрессорами становятся те, кто однажды выступал сетевым «свидетелем» буллинга. Ученые МГУ и РГГУ (Москва) выявили некоторые психологические особенности таких пользователей Сети.
К агрессии и прочим виктимизирующим действиям людей подталкивают особенность онлайн-пространства:
- иллюзия анонимности для агрессора и его помощников, а также для активных свидетелей происходящего;
- непредсказуемость (для жертв) совершаемых агрессивных действий в связи с неограниченным и повсеместным доступом в онлайн и одновременным использованием широкого спектра электронных форм контакта;
- круглосуточность кибербуллинга — в силу отсутствия временных и пространственных ограничений;
- достаточность совершения всего лишь одного агрессивного акта для достижения эффекта систематической травли;
- значительное увеличение аудитории свидетелей (по сравнению с физической реальностью), которой агрессор может произвольно управлять;
- физическая изолированность свидетелей друг от друга и от жертвы, что частично воспроизводит известный в психологии «эффект свидетеля», из-за которого жертва обычно противостоит обидчику в одиночку;
- характерная для онлайн-общения стимуляция механизма инверсии в ролевой структуре: агрессор может сделаться жертвой, а жертва — искусным агрессором; свидетели могут стать как жертвами, так и агрессорами;
- неравенство сил в онлайн-пространстве из-за разницы уровня цифровой грамотности у участников ситуации.
Главной эмоцией у жертв буллинга, его свидетелей и, собственно, агрессоров является гнев. Психологи отмечают, что большинство пользователей социальных сетей проявляют склонность к повышенной раздражительности и негативные эмоции при взаимодействии с другими участниками общения.
Занятно, что гнев выступает как… успокаивающее средство: в момент раздражения в кровь поступает гормон из надпочечников – норадреналин, который отчасти работает как анестетик (например, помогает переживать болевой шок).
Когда люди испытывают мучительные чувства — скажем, вину или горе — они нередко ощущают злость. И бессознательно используют ее в качестве защиты от потрясений, поскольку после вспышки возмущения, как правило, наступает период расслабления.
У агрессоров ученые отмечают поведение, которое получило названия «феномен социальной расторможенности (disinhibition)». Он возникает, когда люди рассчитывают на анонимность общения и в связи с этим не опасаются наказания за агрессию и неодобрения окружающих.
Человек в принципе склонен позволять себе в такой ситуации больше, чем привык в обычной жизни.
Для виртуального общения характерно стирание этических стандартов и размывание границ допустимого. Что часто приводит к «нормализации» в общении оскорблений, хамства и ожесточенности.
Психологи утверждают, что большинство пользователей социальных сетей имеют средний уровень тревожности с тенденцией к высокому уровню. У активных интернет-серферов тревожность определяет потенциальную склонность к агрессии.
Любопытно, что жители малых городов России склонны к буллингу в большей степени, чем жители мегаполисов.
Агрессоры обычно имеют сниженную чувствительность по отношению к страданиям других, более низкие уровни эмпатии и самоконтроля. И, наоборот, повышенный уровень импульсивности, направленной на достижение цели, с попутным оправданием своего жестокого поведения.
Интересна тенденция: чем чаще пользователь соцсетей становится свидетелем кибербуллинга, тем вероятнее, что вскоре он сам станет агрессором.
Постоянное наблюдение за травлей в онлайне может привести к потере чувствительности в отношении чувств других людей. Также переходу из роли свидетеля в роль агрессора способствуют наблюдаемые повсеместно факты безнаказанности проявлений буллинга.
Интересно, что уровень тревожности у жертв и агрессоров примерно одинаков. Поэтому интернет-среда создает благодатную почву для обмена ролями: жертвы и агрессоры нередко меняются местами…
Ученые, специализирующиеся на юридической психологии, сообщают, что способы реагировать на кибербуллинг и склонность заниматься им формируются уже в подростковом возрасте.
Среди россиян в возрасте 13-15 лет до 97 % подвергались буллингу в интернете. И 56% из них, в качестве ответа на агрессию, использовали… интернет-травлю.
У девочек соотношение долей тех, кому довелось быть лишь жертвой, и тех, кто выступал в роли агрессора, выглядит как 40,7% к 3,7%. А вот у мальчиков — 23,5% к 17,6%.
Ученые считают, что склонность к киберагрессии у подростков не связана с их агрессивностью в обыденной жизни. А вот со склонностью к зависимостям, похоже, связана. Они нередко решают свои проблемы, погружаясь в иллюзии — виртуальные и/или химические.
Авторы научной работы предполагают, что при отсутствии непосредственного контакта между агрессором и жертвой кибербуллинг может иметь «замещающий характер» — включать в себя элементы фантазии о том, как жертва реагирует на травлю. Это роднит явление с аддиктивным поведением (стремление к уходу от реальности посредством изменения своего психического состояния – прим.ред.), обычно призванным компенсировать проблемы иллюзиями.
Все это требует дополнительного изучения
Последствиям онлайн-мошенничества и кибертравли отечественная наука уделяет недостаточно внимания. Явления эти новы и бывают переплетены настолько, что нередко трудно отделить одно от другого. Скажем, взломы аккаунтов в соцсетях или почтовых ящиков могут не преследовать цели похитить деньги жертвы, а быть нацелены на поиск чувствительных личных данных, которые можно использовать для публичного буллинга.
Если потрет типичного российского киберпреступника специалисты пытаются нарисовать довольно активно (в этом есть практический смысл) то типичного киберагрессора, действия которого почти не вызывают обращений в полицию, изучают слабо.
Ваша заявка принята.
Мы свяжемся с вами в ближайшее время.
Что же касается жертв мелких онлайн-преступлений и виртуальной травли, то они мало охвачены общественным и научным вниманием. В основном ими занимаются психотерапевты — в частном порядке и за деньги самих жертв.
Максимум, что российское общество пока готово предоставить потенциальным жертвам в качестве «защиты», — это бесплатные советы на тему «как себя вести, если вас начали травить онлайн». Они небесполезны, но защищают очень условно.