Воображали себя представителем элиты хоть разок? Мм? Ну там — базовый набор: свободное перемещение по миру; неброский, но дорогой гардероб; возможность покушать в заведении любой ценовой категории с непременной выкладкой небрежного селфи?
Собственные многозначительные посты в прОклятых и забаненных соцсетях — о перспективах распределенных финансов, скажем? Или об инвестициях в фабрики нейросетевых виртуальных инфлюенсеров? А вот неправильно воображали.
Элитой теперь считаются те, кто делегирует производство интернет-контента и коммуникацию с миром другим людям. Сами же небожители никаких соцсетей больше не касаются.
Следует уточнить — речь не о мастодонтах-геронтократах, которые видели интернет лишь в распечатках. А о тех, кто поднялся из категории «цифровые пролетарии», затем выбился в «белые воротнички» производства контента, накопил социальный капитал, а теперь указывает другим, какой контент производить.
Российские социологи сообщают, что официалы лишь по привычке продолжают говорить о цифровизации общества как о спускаемых сверху инновациях, якобы помогающих преодолеть цифровой разрыв между бедными-старыми-неграмотными и борзыми-продвинутыми-молодыми.
На самом деле, этот бюрократический дискурс безнадежно устарел. Цифровой разрыв находится уже не там, где раньше.
В российских мегаполисах среди граждан, которым не хватает денег на самое необходимое — еду, одежду, коммунальные платежи — ежедневно пользуется интернетом от 75,9% (Москва) до 84,3% (Санкт-Петербург). И да, в больших городах цифровизированы даже бомжи.
Давайте насладимся научной цитатой:
«…За два десятилетия интернет эволюционировал, превратившись из сферы виртуальной свободы или виртуального эскапизма для меньшинства (технически продвинутых маргиналов, техногиков) в сферу новой социализации и инструмент нового социального контроля для абсолютного большинства посредством фактически нормативного принуждения к виртуализации большой части социальных интеракций и к цифровизации средств и среды этих интеракций».
На человекопонятном языке это значит, что социальный капитал, который, как правило, конвертируется в доходы, теперь не зависит, как раньше, от ваших знакомств на «земле» — с директором бани, товароведом, зампредом местной ячейки общества потребительской кооперации, районным прокурором.
Социальный капитал вы накапливаете на виртуальных интернет-площадках, наращивая собственную аудиторию. В ее рядах со временем окажутся и депутаты, и владельцы бизнесов, и прокуроры, само собой.
Ваше социальное положение, грубо говоря зависит от того, сколько у вас подписчиков, и какого они качества. Когда вы достигаете такого уровня, что поставляете им контент не самолично, а за вас это делают нанятые редакции с преферансом и аналитиками, вы становитесь представителем новой элиты.
Не вы рассказываете о себе вашей аудитории — о вас ей повествуют профессионалы, продвигая образ. Вас буквально «ловят» в объективы на красных дорожках и в аэропортах. Про вас сообщают: «По словам источника, криптоэнтузиаст и медиаинвестор Женя Коровкин-Гонсалес скептически оценивает перспективы проекта покрытия Евразии бесплатным спутниковым беспроводным интернетом»…
Короче, настоящий цифровой разрыв теперь лежит по линиям «цифровой пролетарий»-потребитель контента — «белый воротничок»-производитель контента — и «элитарий», берущий в руки платиновый смартфон лишь затем, чтобы голосом узнать у ребенка, не беспокоят ли его сверстники в частной школе под Бристолем.
В описанных категориях есть свои градации. Но главное, что нужно уяснить современному прагматику, — цифровым пролетарием быть очень-очень невыгодно.
У пролетария нет подписчиков. А статус и деньги «живут» в их количестве
Еще раз — смотрите, что говорят ученые (они умные):
«…Не пользоваться интернетом ежедневно, избегать принудительной виртуализации/цифровизации становится новой привилегией для индивидов, обладающих высоким статусом и материальными возможностями, чтобы делегировать интернет-коммуникации другим, находящимся в подчиненном положении».
Цифровые пролетарии, то бишь обычные современные граждане, просто не могут не потреблять интернет-контент и не пользоваться в ежедневном режиме интернет-сервисами. Без них уже и зарплату толком невозможно ни получить, ни потратить. Нельзя узнать о долгах по налогам, нельзя выловить джинсы со скидкой и по размеру: не побежит же в самом деле российский горожанин на рынок под открытом небом — стоять без штанов на картонке, как в 1990-е?
Принуждение к поглощению интернет-контента происходит незаметно. Потому что мозг пролетария ошибочно считает, что в процессе его потребления он получает выгоду, удовольствие и узнает нечто важное для выживания.
Раньше таким потреблением была условная болтовня жителей деревни у колодца. А барские герольды, сообщавшие действительно важные вести о том, насколько с 1 ноября увеличивается оброк, не так уж часто у того колодца и появлялись.
Но мозг пролетария не подсчитывает частоту реальных повышений оброка в течение декады. Он «ждет» герольда каждый день, боясь пропустить «критически важные» новости. На этом вся механика удержания внимания интернет-аудиторий и держится.
Сколько в нашей необъятной цифровых пролетариев, а сколько «белых воротничков»? Каков реальный разрыв в виртуальных благах между россиянами? Обратимся к исследованию, на которое ссылались выше.
Вот разбивка пользователей соцсетей из Москвы и Питера по типу интернет-активности, возрастам и доходам:
Как видим, пользуются социальными сетями чуть менее, чем все. Не просто потребляют контент, а «часто потребляют» — от 50% до 70%. Это и есть примерная доля цифровых пролетариев. Вернее — особо вовлеченных пролетариев.
«Часто создают контент» от 9,2% до 17,6% респондентов. Заметили, что среди материально нуждающихся таких меньше всего, а среди вполне обеспеченных — больше всего?
Вот они — цифровые «белые воротнички» — будущие (которые еще бедные, но уже начали пилить контент) и действительные (пилят его постоянно).
Еще одна прямая цитата:
«Более активное и креативное использование цифровых технологий дает преимущества создания виртуального капитала и его конвертации в социальный и экономический капиталы меньшинству пользователей. Это меньшинство — бенефициары цифрового разрыва третьего рода по отношению к большинству пользователей, остающихся пассивными потребителями цифрового контента».
Спрашивается, а как бенефициары таковыми становятся? В этом нашем «диджитал» считается, что человек обретает статус микроинфлюенсера, когда набирает первые 10 000 подписчиков. Но это не точно.
Наука пока скупо изучает данное явление. Хотя есть, например, исследование, сообщающее о том, что микроинфлюенсеры более убедительны, чем блогеры всех сортов, имеющие аудиторию свыше миллиона.
Порог количества подписчиков, по достижению которого вас начнут считать малюсеньким «влиятелем», постоянно снижается. В России уже и 1000 ненакрученных подписчиков в «Телеграме» начинает приносить владельцам канала некоторую выгоду, благодаря размещению рекламы. И, как ни странно, бизнес (сначала в основном тоже контентный) им интересуется.
Таким образом, виртуальный капитал сегодня довольно наглядно превращается в материальный. Но есть и другие формы явления.
Виртуальный капитал как предтеча социального, а уж потом — денег
Проще всего показать на примере: вы пишете сносные тексты в своем ТГ-канале, постите их же в «ВК», на VC.ru и где хотите еще. Если производство контента вы ведете регулярно (в идеале — ежедневно), число ваших случайных читателей и подписчиков медленно, удручающе медленно, но растет.
И однажды среди них оказывается редактор коммерческого блога, который замучился искать адекватных авторов (говорят, что в Рунете водится буквально 100-150 высококвалицированных копирайтеров, которые кочуют с проекта на проект с перманентным увеличением ценника — так ли оно, бог весть).
Так вот, редактор с вами для начала знакомится. И — вуаля, вы установили виртуальную социальную связь и уже только этим повысили «ликвидность» вашего социального капитала.
Если этот человек сделал вам предложение попробовать себя в качестве автора за гонорары на конкретной площадке, вы что-то написали, оно было одобрено и оплачено — произошло следующее: социальный капитал конвертировался в материальный.
Таким образом сегодня привлекают коммерческую выгоду в свою жизнь люди множества творческих профессий. Сначала она пилят какой угодно контент — от узкопрофессионального до «общечеловеческого», потом их замечают, потом с ними пробуют работать.
Как можно догадаться, вовлеченные лишь в потребление контента цифровые пролетарии не производят в процессе ни виртуальный, ни социальный капитал. Потому они и «пролетарии».
Однако нельзя говорить, что виртуальный капитал конвертируется в социальный и материальный только у креативщиков. Похоже, теперь на это способны все.
Даже если вы владелец провинциального водоканала, про которого люди пишут пока только жалобы в прокуратуру и «Спортлото», вам все равно нужен искрометный SMM. Иначе как вас заметят владельцы других водоканалов? Или ответственные, так сказать, лица в администрациях всех уровней?
С чего это кто-нибудь из «лиц» вдруг задумается, а не пора ли вас попробовать на главу, скажем, такого-то района N-ской губернии, если он про вас знает только из рассказов прокурора о жалобах?
А вот если «лицо» увидит, что благодаря искрометному SMM вы сумели сделать популярным паблик, прости господи, водоканала…
То же касается буквально любых частных лиц и организаций, кроме мрачно секретных или, скажем, криминальных. Пилить контент нужно всем. То есть, как хотите, конечно — можете оставаться пролетарием со своим водоканалом в собственности. Но серьезный социальный капитал, как и карьера, все реже делается на посиделках в банях. История неловко повернулась, и грянули новые времена всеобщей публичности…
Шутки шутками, но производство контента — действительно новый социальный лифт. Он способен поднять как минимум в «белые воротнички» человека из бедной семьи с нулевым социальным капиталом. И это большой плюс нашей противоречивой современности.
Человеку из семьи небедной, но не креативному, тоже стоит вкладываться в виртуальный социальный капитал, пока другие не обогнали. Для этого придется нанимать профессионалов.
Ну а что ж — тому, кто сам, лично, в поте души производит контент — ему, думаете, легче? Он пашет вообще-то. Потому что впереди, за горизонтом — если уж не положение элиты, то хотя бы «белого воротничка»…
Читайте также:
Назван работник года для колл-центров – это ChatGPT
Работать некому! – спрос на старшее поколение вырос в три раза