Мало того, разница в зарплатах программистов из регионов и столиц не превышает 20-25 %. Всего несколько лет назад этот разрыв был гораздо серьезнее.
Российские не айтишники по большей части чувствуют себя работниками второго сорта. Причем даже те, кто вроде бы барахтается в фарватере всеобщей цифровизации: интернет-маркетологи, SMM-щики, журналисты, копирайтеры и прочие digital-люди.
С одной стороны, мы пасемся на самой что ни на есть прогрессивной поляне интернет-коммуникаций и цифровых продаж. С другой — наши зарплаты и гонорары упираются в гораздо более низкий потолок, чем у технарей. Мы чиркаем по нему макушками и понимаем, что поднять его выше не в состоянии. Мешает какая-то объективная сила, но какая — мало кто понимает.
Хотя разгадка этой тайны лежит на поверхности: дело в том, что мы в России ни черта не знаем английского языка. Поэтому как специалисты неинтересны Большому миру, в котором вертятся так любимые нами доллары, евро и фунты стерлингов.
«Какая связь?» — воскликнет читатель. Да прямая. Вот смотрите, айтишники вынуждены работать с технологиями и интерфейсами, в которых английский язык доминирует. Они учатся языку международного общения, даже если не осознают этого. Такой процесс называется имплицитное научение.
Само программирование напрямую связано с пониманием английского языка. Вот пример кода на Python:
Вот пример кода на Java Script:
Программисты и работники смежных специальностей видят и пишут такое ежедневно. Тут даже против желания заимеешь какой-никакой словарный запас, представление о базовых понятиях и даже временах в английском языке.
Кроме того, российские технари, стремящиеся к профессиональному росту, читают не только отечественный «Хабр» и другие локальные IT-медиа. Англоязычный корпус текстов, содержащих столь необходимые знания, объективно объемнее. Поэтому наши айтишники — частые гости на профильных международных сайтах и форумах, в англоязычном YouTube и так далее. Они либо вынуждены, либо сами хотят вариться в наднациональном технологическом контексте. Если, конечно, заботятся о своей рыночной востребованности.
Выросши до «миддла», российский программист из глубинки обычно принимается социально и экономически прокачиваться. Сначала он оказывается в самой богатой фирме своей губернии. Потом устраивается удаленно в столичную компанию или ее региональный офис. Нередко переезжает в Москву, хотя из-за пандемии «короны» и связанного с ней взрывного роста числа удаленных вакансий сценарий переезда перестал быть мейнстримом.
Затем наиболее талантливые, работоспособные, интеллектуально развитые и, конечно, искушенные в техническом английском спецы начинают посматривать в сторону иностранного работодателя.
Русские айтишники имеют хорошую репутацию в Большом мире. Поэтому зарубежные заказчики охотно с ними работают, в том числе удаленно. Нередки случаи, когда спец из промышленного Омска или недоразбомбленного Москвой Воронежа трудится на буржуев из США, Германии, Британии, Восточной Европы, зарабатывая очень приличные для России деньги. И на отечественного работодателя больше не засматривается.
Существует еще и релокация. Скажем, в 2014–2016 годах, после известных политических событий и связанной с ними девальвацией рубля в два раза, по стране прокатилась волна техно-эмиграции.
Описанные выше тенденции вкупе с трендом на цифровизацию всего, что движется, создали заметное напряжение на рынке труда — дефицит IT-кадров. И теперь даже самый прижимистый российский бизнес год от года вынужден повышать жалованья айтишникам внутри страны. Поэтому-то программисты, аналитики больших данных, тестировщики, отчасти инженеры и другие работники смежных специальностей будто бы «вдруг» стали «людьми первого сорта».
Социально-экономическое благополучие граждан напрямую зависит от знания английского
Читателю может показаться, что автор преувеличивает значимость владения английским языком для самочувствия россиян на рынке труда и полноты их кармана. Что ж, обратимся за подтверждением к экономистам. В частности, к исследованию кандидата экономических наук, доцента кафедры английского языка №2 МГИМО Анны Шпыновой.
Из него мы узнаем, что имеется прямая взаимосвязь между уровнем владения английским и объемом квалифицированной рабочей силы в стране, а главное — с величиной валового внутреннего продукта на душу населения, рассчитанного по паритету покупательской способности.
Эта абракадабра означает следующее: если мы поделим всю стоимость произведенных в государстве товаров и услуг на число граждан, получим «ВВП на душу населения». Чем этот параметр больше, тем (формально) больше зарабатывают граждане.
Однако по такой формуле оценивать заработки не совсем корректно, потому что локальные цены в рознице на один и тот же гамбургер или, скажем, смартфон в разных странах могут заметно разниться.
И чтобы избежать неточностей и ошибок, экономисты сравнивают зарплаты при помощи параметра «паритет покупательской способности» (ППС). Если коротко, то это возможность конкретного гражданина одной страны приобрести товары другой страны за счет своего локального дохода.
Теперь вернемся к зависимости величины «ВВП по ППС» от уровня знания английского языка в той или иной державе. Ее можно визуально проследить на графике, составленном доцентом Анной Шпыновой:
На оси X здесь — показатель EF EPI. Это как раз индекс владения английским языком, который ежегодно рассчитывает для разных стран глобальная образовательная компания EF Education First на выборке размером более 1,7 млн человек. Автор исследования, из которого мы взяли этот убедительный как минимум для России график, утверждает:
«Индекс владения английским может считаться фактором, способствующим социальному развитию страны и росту уровня доходов».
Также экономист сообщает, что в связи с этим инвестировать в качество рабочей силы в форме обучения английскому языку — важное дело. А вы занимаетесь личным инвестированием времени и денег в свой Еnglish? Нет? То-то и оно.
Кстати, в «лингвистических» инвестициях в качество своих кадров не заинтересованы ни российское государство, ни большинство отечественных работодателей — вопреки советам прекраснодушных экономистов. А то вы подорожаете на рынке труда и начнете пальцы гнуть. Плати еще вам сверх положенного…
Насколько все плохо с английским в РФ
По данным глобальной американской компании Kelly Services (работает по всему миру в сфере подбора персонала), только 5 % трудоспособных россиян из провинции владеют английским языком. В Москве и Петербурге этот показатель составляет около 10 %.
Если мы обратимся к результатам исследований уже упоминавшейся выше компании EF Education First, то увидим, что по уровню знания английского Россия находится на 28 месте в Европе (из 34-х). И на 41-м в мире — из 100 наиболее крупных стран, в которых были проведены замеры.
Это не то чтобы полный позор: в EF относят Россию к середнячкам. В мировом рейтинге мы соседствуем с Парагваем, Беларусью, Кубой и Албанией (Парагвай и Беларусь забрались выше). Но по сравнению с жителями большей части Европы россияне — люди глобально «безъязыкие».
Почему интернет-гуманитариям английский жизненно необходим
Наши гуманитарные digital-профессии — сплошь коммуникативные. Мы зарабатываем, в том или ином виде общаясь с аудиторией. И незнание английского экономически «запирает» нас в русскоязычном вебе. Ни в SMM, ни в контент-маркетинге, ни в медиапродакшне мы ничего не стоим в глобальном смысле. Потому что исключены из мирового контекста своей «немотой».
Автор этих строк подсчитал, что, если бы мог писать на английском даже для третьеразрядных коммерческих блогов (которым несть числа в англоязычном интернете), то зарабатывал бы в 4–10 раз больше, чем теперь. Это больно осознавать.
Ситуация усугубляется тем, что для входа в тот же глобальный контент-маркетинг недостаточно владения техническим английским и навыками деловой переписки. Чтобы конкурировать с носителями, требуется нечто большее.
Не только врубаться в актуальный на той или иной территории контекст — это-то как раз вполне решаемо даже и на удаленке, а уметь строить английский текст (лежащий в основе большинства рекламных и информационных коммуникаций) лучше, чем это делает подавляющее большинство носителей языка.
Для этого необходимо длительное и глубокое погружение в англоязычную языковую культуру. И речь не о понимании реплик персонажей каких-нибудь «Мстителей» или словесного поноса топовых американских блогеров. И даже не о размере словарного запаса и умении ловко пользоваться сервисом Grammarly.
Если хочешь зарабатывать в год от 40 000 долл., ты должен отличать стиль Гилберта К. Честертона от стиля Ивлина Во, понимать, в чем прелесть лимериков, уметь к месту процитировать Черчилля, Стивена Фрая, Хантера Томпсона, Маргарет Этвуд, Тарантино, Тома Йорка, Джорджа Карлина, Эминема и всех-всех-всех.
Тебе потребуется понимать особенности диалекта кокни и языковую манеру техасских реднеков. Уметь мешать высокий стиль с цитатами из повернутого на всю голову Канье Уэста. Знать сотни традиционных идиом и тысячи жаргонизмов, помнить чертову уйму пословиц и поговорок. Быть способным тонко шутить, и это самое сложное.
Если кто-то думает что «копирайтинг в буржнете» — штука, постижимая за пару лет, то он глубоко заблуждается. Чтобы заполучить заказчика-носителя языка, ты должен быть хотя бы на полголовы выше, чем местные: культурнее, интеллектуальнее, ярче, огненосней. Без глубокого заныривания в англоязычную культуру все перечисленное невозможно. То же касается SMM, рекламного продакшна, работы в СМИ, даже аналитики и SEO…
В связи со сказанным, всем, кто сегодня приходит в гуманитарные интернет-профессии в молодом возрасте и имеет амбиции, стоит усердно инвестировать время, силы и деньги в овладение английским языком на высоком уровне. Это трудоемкое дело, но в молодости дается легче.
Если вы этого не сделаете в свои 20, то в 40 крупно пожалеете. Скажем, автор этих строк в свои 45+ сильно сомневается, что сможет когда-нибудь конкурировать на глобальном рынке журналистики и контент-маркетинга. Когда ему было 20 лет, никакого общедоступного интернета не существовало. Никаких тебе Grammarly, DuoLingo, YouTube и прочих окон в мир.
Всего 30 лет назад молодежь довольствовалась в основном библиотеками, возможностями глубоко советских провинциальных вузов и репетиторами, никогда не бывавшими в Англии.
Сегодня эти молодые люди — мы. Довольно неплохие в своем классе специалисты по производству и распространению контента в интернете… и напрочь отчужденные от глобального рынка. Мы, конечно, сможем объясниться, оказавшись без переводчика в любом порту планеты, спеть что-нибудь из «Нирваны» без явных огрехов, обменяться неглупыми сообщениям с иностранными друзьями в соцсетях. Но мы не сумеем работать в полную силу в англоязычном контексте. Этот поезд для нас ушел…
Не будьте нами и используйте шанс, который вам предоставляет эпоха. Того, что есть у вас, история еще не преподносила ни одному поколению землян.
Читайте также:
5 шагов к нормальной жизни: как быть с тупыми правками
Нарезать и перепродать (7 раз): как заставить статьи работать долго