Я бы законодательно ввел написание слова «интернет» заглавными буквами. В каждом городе поставил бы памятник ИНТЕРНЕТУ и назначил рядом с ним почетный караул. А всякое посягательство на развитие Сети объявил бы непростительным грехом против счастья человечества и вообще правонарушением.
Интернет уже изменил жизненный уклад, способы заработка и самореализации десятков и сотен миллионов людей. Скажем, около 25 % жителей Земли – интроверты. Представьте это в абсолютных цифрах.
Примерно 1,9 миллиарда человек не любят играть в пляжный волейбол в стрингах перед искушенными ценителями командных видов спорта. Не выносят общаться в очередях к кассам, демонстрируя всему миру детские пюре, памперсы, сыр и прокладки в своей корзине. Не имеют привычки накидаться и скакать в клубах до пяти утра в ночь с пятницы на субботу.
Многие из этого легиона интровертов с огромным страданием проходят личные интервью, устраиваясь на работу, хотя могут быть неординарными специалистами своего дела. Деятельность в опен спейс офисах для них, да и вообще в коллективах – мучение. Хотя решать задачи бизнеса интроверты нередко умеют исключительно хорошо.
Их все еще «переучивают», как раньше – левшей. Мир был создан для экстравертов, которые всегда готовы «а ну-ка девушки!» и «а ну-ка парни!». Которые «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Для пузырящихся энергией людей, что с полпинка заводят small talk с кассирами, охранниками, докторами, «теткой, которая тоже ехала на улицу Ленина», случайными прохожими и грабителями в подворотне.
А что было делать в таком мире целой четверти населения Земли? В детсадах, школе, вузах, в армии, на работе из них жестко выбивали качества, которые присущи им генетически: «застенчивость», потребность быть в основном в одиночестве, привычку к труду в тишине, самоуглубленность, задумчивость, молчаливость и вообще «странный» для экстравертов стиль общения.
Многих даже объявляли психически нездоровыми. Либо называли «себе на уме», «бирюк», «с камнем за пазухой», а в лучшем случае – «не от мира сего».
Левшей перестали переучивать уже несколько десятилетий назад. Ученые сумели объяснить педагогам, что леворукость – вариант нормы. Интровертов же продолжают гнобить по сей день. Особенно в странах, где коллективистское, «соборное» сознание считается «правильным» – например, в России или Китае.
И надежд на принятие и понимание обществом у четверти людей с интровертной психикой практически не было. Но тут пришел интернет и все изменил.
Делаю свое дело без «равнения направо» и соглядатаев
Я знаю мастера, который создает авторские электро- и акустические гитары в ценовых сегментах «выше среднего» и «премиум». Некоторые стоят 200 тысяч рублей и выше. Он живет в российской провинции – за 600 с прицепом километров от Москвы. Еще 20 лет назад он не смог бы не то, что организовать сбыт своей штучной продукции – у него не вышло бы даже добыть дерево, лаки и комплектующие нужного качества для нее.
Сейчас этот мастер заказывает выдержанные деревяшки, электронику и фурнитуру за пределами России. А инструменты свои продвигает в соцсетях. Работает один, дома. В уюте. Иногда занимается учениками.
Я немного знаком с неприметным на первый взгляд человеком из города на Волге, который делает музыку, что звучит в трейлерах голливудских фильмов. Работает он в домашней студии.
У вас тихий, интровертный бизнес? Но клиенты все равно нужны? Пора расширяться? Давайте обсудим, как организовать комплексное продвижение в интернете, и чем мы в этом можем помочь.
Пару раз мне довелось встречаться со скромным в общении и, похоже, интровертным молодым мужчиной, команда которого (сидя в российской провинции) сделала мобильный развлекательный сервис, сумасшедшим образом «выстреливший» в США. У него около 50 миллионов загрузок приложения только в этой стране.
Такие профессиональные истории еще совсем недавно были невозможны, немыслимы для жителей провинциальной России. Особенно для интровертов. Столетиями все, кто хотел реализовать себя, вынуждены были штурмовать Москву или хоть Санкт-Петербург.
А для интроверта что-нибудь «штурмовать» – это личный сбор материала для трехтомного душераздирающего романа и толстой медицинской карты.
Ладно про «самореализацию». Ординарная работа в доинтернетскую эпоху была организована самым неудобным образом. Я с содроганием вспоминаю, как трудился журналистом в газете образца 1998 года.
Чтобы получить задание, требовалось проехать полгорода и два часа тупить на планерке. Хотя ежу было ясно, что лично твои задачи будут обсуждать 6 минут. Потом следовало пилить домой и сидеть на проводном телефоне, вызванивая человека, который «источник информации». А он, допустим, на рыбалке (на совещании, «за пивом вышел позавчера, сами ищем, готовим заявление в милицию»).
Затем с добытым из-под земли человеком требовалось встретиться лично и записать его ценные, но сбивчивые мысли на ленточный диктофон. Если сели батарейки на третьей минуте интервью – то ручкой в блокнот.
Потом снова домой и – оформлять все это в статью на округлом экране диагональю 14 дюймов с вырвиглазным разрешением. Статью записать на дискету. И на вторую дискету – контрольную. Дискеты опять везти через полгорода в редакцию.
В редакции: дождаться очереди на «распечатать текст». Дождаться, пока прочитает ответсек и скажет: «Ну не зна-а-аю, нам за это точно что-нибудь будет – давай редактору покажем». Дождаться очереди к редактору. От него получить: «Вот это вот надо смягчить, вот это убрать, а вот это… лучше тоже убрать». Затем отстоять очередь к одному из редакционных компов. В диком темпе внести исправления. Снова изнывать в очереди на печать. Отнести бумажку ответсеку. Дождаться одобрения. Уйти домой, чтобы вызванивать человека по другому заданию.
Через 5 дней узнать, что статья в газете не вышла, потому что «береженого бог бережет» и «ну ты понимаешь, в полосе посмотрели еще раз – и Лена сказала, что это атас. А Сережа сказал «Ну и что?», а сам Иван Иванович приехал и сказал «Да вы охренели, что ли? Вы меня по миру пустите!» И так еженедельно…
Сегодня абсолютно все описанные задачи я решаю дома, не вставая со стула. Соцсети, мессенджеры, файловый обмен. А репортажную журналистику, в которой нужно толкаться в толпе людей, глазеющих на пожар и свежие трупы, я никогда не любил.
Моя редакция находится от меня на расстоянии пяти сотен километров, если лететь как птица – по прямой. Я даже не знаю ее адреса. Планирование работы осуществляется посредством соцсетей и Trello. Тексты выходят в вебе – вычитка и правка возможны «на лету». Обед у меня когда захочу – обычно часов в 10 вечера. Режим «совиный» – я мечтал о нем с детства. Это рай, ребята.
Доступ к данным, о этот мгновенный и почти бесплатный доступ к данным!
Информация обо всех видах человеческой деятельности, прибывающая с каждой минутой: сводные, систематизированные данные, результаты исследований, аналитические отчеты – вот что такое интернет. И обходится все это в $15 в месяц, которые идут провайдеру.
Допустим, меня заинтересовали потребительские предпочтения россиян при покупке шоколада. Три минуты поиска – и вот оно. Или, скажем, мне не дает спать вопрос: как формируется демонстративное потребительское поведение среднего россиянина под воздействием рекламы? Еще немного поискового шаманства – и вуаля.
Я не говорю уж об оцифрованных произведениях искусства и литературы. Никогда не забуду, как я когда-то готовил одну учебную работу по опере Чайковского «Евгений Онегин». Виниловые пластинки с ней были доступны только в библиотеках. То есть, если захотел купить эту оперу, то квест занял бы месяца три.
Нужно было идти к фарцовщикам, что тусовались у музыкальных магазинов. Объяснять им свою потребность, оставлять номер своего проводного городского телефона и ждать. «Deep Purple» тебе добыли бы за два дня. «Металлику» – за неделю. А вот «Евгения Онегина» – тут все было сложно.
Поэтому требовалось ногами идти в библиотеку. Но (хе-хе) в библиотеке оперу на руки не выдавали. Ибо у них был один экземпляр на 100 000 жителей микрорайона. Следовательно, приходилось сидеть и слушать «Онегина» только в читальном зале библиотеки. Без наушников (их не было). На шипящем расхлябанном проигрывателе. И быстро-быстро что-то записывать в тетрадку. Нервное, непродуктивное занятие. Та моя работа получила хилую четверочку…
Как ознакомление с произведениями человеческой культуры происходит сейчас, мы знаем – это ли не рукотворное чудо? Разве YouTube – это не то самое волшебное яблочко, катящееся по тарелочке, из русской сказки? Которое показывает дальние страны, и все что захочешь – стоит только попросить?
Для моей работы сегодня мне нужны только толстый интернет-канал и мозги. Ну и «покой и воля», конечно. Мои начальники – это мои дети. Как затеют «совещание» – можно сделать в слове «еще» четыре ошибки.
Но я надеваю закрытые наушники, и вот мы одни – я и великий интернет.
Как это волшебство выходит мне боком
Ни одной прелестной прелести не бывает без побочных эффектов. В последний год я заметил, что все реже выхожу из дома. А однажды поймал себя на том, что собираюсь поискать: как тут у нас на районе покупают продукты с доставкой на дом курьером?
Кроме того, возникли неприятные вопросы к стройности моей фигуры. Я такого не заказывал. Упс.
К однозначным интровертам я себя не отношу. Однако заметил, что письменного общения в соцсетях с небольшим кругом людей мне хватает. И вот это: «кароч, беру два коньяка и щас приеду» мне уже стало как-то не очень.
Пойти на концерт хорошего музыканта? Да блин – там толпиться полчаса, пока зайдешь. Потом еще полчаса артист будет опаздывать. Потом на лирической песне какой-то датый чувак заорет «Маму-анархию давай!» Оно мне надо? При том, что я могу нарезать себе печеного карбоната с остреньким соусом и за минуту найти на YouTube лайв с хорошим звуком?
Ландшафт вокруг моего жилища урбанистический, нафаршированный автомобилями. Гулять негде в радиусе 5 километров. Гуляю лишь в магазин за едой и хоз. мелочами. Все заметные покупки – только онлайн. А потом – полчаса на «забрать из пункта выдачи».
Разве что рвануть пешком в лес? Вот по лесу скучаю, да…
Несколько лет интернет-эйфории. И вдруг побочные эффекты моего любимого прогресса начали меня несколько беспокоить. Вот и думаю: мне уже пора бояться и начинать выбирать психотерапевта? Или еще нет?