Однажды на «Госуслугах» вы найдете штраф за «неправильное» остекление балкона. И вы станете недоумевать: «Да за что?! И кто настучал?». Злой юмор ситуации будет заключаться в том, что доносчиком окажетесь вы сами. Потому как выложили в соцсети двадцать фоток в популярном жанре «я красивый на фоне суперзаката». А ранее запостили романтический фотоотчет в стиле «кофе и сигаретка над каменными джунглями».
Однажды вы можете обнаружить себя дающим письменные объяснения неприветливому должностному лицу по факту пропаганды среди несовершеннолетних глубоко порочных телесных отношений.
На поверку окажется, что это вы сами недавно совали незнакомым людям в ленту фоторепортаж о том, как «ваша радость» шести лет от роду рисовала картинку «Мама, папа и я – экологичная семья». А на картинке-то оказалось, боже мой, природное атмосферное явление, которое нынче наречено символом всего самого-самого плохого. Кто подучил ребенка гадость рисовать? Объясните, гражданочка.
Однажды вам могут сообщить очень компетентные господа, что вы, оказывается, злостно, на глазах большой (потенциально миллионной) аудитории, разжигаете ненависть по отношению к определенной социальной группе, публично оскорбляете чувства другой социальной группы и реабилитируете одну крайне бесчеловечную идеологию.
А все почему? Потому что в замшелом 2008-м вы сделали три-четыре легкомысленных перепоста. Мемно же было, ахахаха. Только вы об этом не помните. А законодательство за эти годы ушло далеко вперед – к сияющим вершинам нравственного совершенства. И смотрит с них на вас, как на закоренелого преступника. Посты-то висят до сих пор. Значит, вы в реальном времени разжигаете, оскорбляете, реабилитируете.
Конечно, вас многое извиняет. На выборы ходить было некогда, читать обсуждения законопроектов – тоже. Ведь вы «бустили свою карьеру, растили личный бренд, учились делать правильные запросы к вселенной». Вы «прокачивали соцсети», занимались «нетворкингом» и чахли над «социальным капиталом». Сколько дел!
Однако пришло время получать дивиденды от этой псевдосоциальной деятельности. Вы не ожидали, что они окажутся такими? Ну, это жизнь. Очень рисковая штука, биологи не рекомендуют повторять в домашних условиях.
Вы все еще продолжаете читать этот текст, вместо того, чтобы чистить соцсети, переписки и публичные (включая «закрытые») фотоальбомы? Возможно, вы храбрый человек. Но, скорее всего, вы уже придумали, почему автор, спекулирующий инфовалютой «алармизма», не прав.
Ну что ж, тогда, как говаривал классик, «За мной, читатель!» Далее вы узнаете, почему средний россиянин, протестующий против QR-кодов и прочего «цифрового концлагеря», строит его прямо сейчас собственными руками. И о том, что такое «искусственная социальность».
Насколько глубоко цифровизирован отечественный социум?
Несовершенно, криво, но очень мощно. Судите сами. В России дико популярен, скажем, WhatsApp (58 % трафика всех мессенджеров). Настолько популярен, что его называют «пенсионерским». Бабушки в нем общаются с внучатами по видеосвязи.
Две трети граждан зарегистрированы на «Госуслугах». У «ВКонтакте» – 78 млн пользователей с российским гражданством. У банковского приложения «Сбера» (включая веб-версию) – около 65 млн активных пользователей в месяц. Более 70 % граждан совершают онлайн-покупки.
Государственные, подконтрольные государству и частные интернет-сервисы ежедневно накапливают о частной жизни россиян колоссальное количество данных.
По данным социологических исследований, среднее число целей, в которых взрослый житель России использует интернет, увеличилось с 0,4 в 2003 году до 4,4 в 2018-м, то есть выросло более чем на порядок. И эти цели, как можно догадаться, вполне прозрачны для людей и институций, имеющих доступ к большим данным.
Российское общество не просто цифровизировано, оно «платформизировано». Первые строчки во всех рейтингах занимают интернет-ресурсы, которые являются цифровыми платформами, то есть предоставляют инфраструктуру для размещения контента самими пользователями.
Специфика России состоит в том, что, в отличие от большинства стран Европы, на ключевых рынках лидируют отечественные разработки (те же «Яндекс» и «ВКонтакте»). И вот что стоит отметить. В начале декабря 2021 года, социальная сеть «ВКонтакте» фактически перешла под контроль государства через продажу ее акций компаниям «Газпром», «Согаз» и «Ростех». Соцсеть прошла славный путь от либертарианского порождения Павла Дурова до госконторы.
Также в декабре один из основателей «Яндекса» Аркадий Волож пообещал не продавать акции компании, принадлежащие его семейному трастовому фонда до конца 2023 года. Как сообщают «Ведомости», это было сделано для того, чтобы контроль над компанией не мог перейти к иностранным инвесторам.
Ранее, в 2019 году «Яндекс» так изменил структуру управления, чтобы блокирующая «золотая акция» находилась под фактическим контролем «общественности» (читай – государства). Это изменение в деловой прессе назвали «нахождением баланса между своими и государственными интересами».
Одна их самых крупных интернет-платформ России, объединяющая под брендом «Сбер» банковский бизнес и несколько технологических компаний, также находится под контролем государства. То же касается «Группы ВТБ» (основной владелец – «Росимущество») и многих других финансовых и контентных платформ поменьше.
Теперь новые, российские интернет-госконторы подробно знают о том, чем живут граждане в своей частной жизни: сколько денег зарабатывают, на что берут кредиты, где отдыхают, чему учат детей и т. п.
Но россиянам, видимо, недостаточно этой принудительной прозрачности. Они продолжают добровольно сообщать платформам множество подробностей о своей личной, семейной, трудовой и финансовой жизни. Ведь в России «на миру и смерть красна».
Двоемыслие в действии
Парадоксально, но при этом граждане страны вовсе не уверены в том, что их заветные «персональные данные» хранятся безопасно. Одно недавнее солидное исследование, проведенное в 35 регионах России, показало, что уровень защищенности персональных данных и уровень риска нарушения неприкосновенности личной жизни устраивает лишь 27,9 % респондентов. (-2,1 процентных пункта по сравнению с 2020 годом).
По данным опроса НИУ ВШЭ, проведенного в ноябре 2020 года, 84 % россиян «чувствуют бессилие перед растущим риском утраты контроля над их данными в интернете».
Более половины (52 %) считают, что не смогут самостоятельно защитить себя от кражи персональной информации, 55 % беспокоятся, что информация об их действиях в интернете будет записана и проанализирована.
И одновременно с этим россияне неистово, в приступах какой-то новой, особенной «цифровой экстраверсии» публично документируют свою жизнь вплоть до самых интимных моментов.
Это плохо укладывается в голове, но простая российская семья способна безудержно хвалиться в соцсетях приобретением нового автомобиля, но совершенно не готова к тому, что ей могут быть заданы вопросики об источниках средств на покупку.
36 % россиян согласны получать «серые» и «черные» зарплаты. Пятая часть всех заработков в стране выдается в конвертах. Но поток ежедневных публичных отчетов о покупках статусных (или кажущихся таковыми) товаров и услуг не иссякает.
Люди массового боятся «нарушения неприкосновенности личной жизни» и одновременно с этим делают все, чтобы выставить ее напоказ. Этот феномен требует подробного изучения, и, кажется, социологи начали обсуждать, как к нему подступиться.
Что такое «искусственная социальность»?
Это понятие ввела в научный обиход группа ученых во главе с Томасом Мальшем (в 1996–2012 гг. – директор «Института технологий и общества» в Техническом университете Гамбурга). По Мальшу, «искусственная социальность» – это коммуникативная сеть, в которой наряду с людьми, а иногда и вместо людей, участвуют другие агенты (в частности, искусственный интеллект, ИИ), а средой для встречи является интернет.
Некоторые российские социологи предлагают расширенное определение: «искусственная социальность» представляет собой эмпирический фактор влияния ИИ как активного посредника или как участника (!) взаимодействий между людьми.
О чем тут вообще речь? Вкратце – о том, что до эпохи социальных сетей, форумов и других достижений Веб 2.0 человеческая социальность была другой, естественной, если угодно, ограниченной факторами географии, принадлежностью индивида к определенному классу, размерами поселения, где он живет, числом возможных социальных связей, которые можно поддерживать физически.
В последние десятилетия жесткость этих ограничений сошла на нет. Платформы соцсетей позволили людям иметь тысячи «друзей», сотни тысяч подписчиков и подражателей. Социальность обществ по всему миру скакнула на невиданную ранее высоту и достигла невероятной коммуникативной сложности.
Вместе с тем в распределение общественного внимания к тем или иным персонам – от звезд до ноунеймов – вмешались алгоритмы, в том числе искусственный интеллект.
Но мозг человека остался старым, доинтернетским, «аналоговым». Он пока не способен переварить эту самую «искусственную социальность». И, кажется, у широких народных масс от этого едет крыша.
Пока ученые думают, как это изучать, психика среднего человека продолжает работать по старинке. Индивид, как и раньше, жаждет одобрения представителей близкой по доходам и ценностям социальной группы. Его эго проигрывает старую пластинку: «Заметьте меня, скажите, что я нормальный, как все! А лучше скажите, что я успешный, как немногие!»
Новое заключается в том, что обыватель оказался на виду у потенциально огромной аудитории. И увидел, как другие обыватели становятся популярными («нормальными и успешными») без особых причин.
Потуги обывателей складываются в ту самую «биг дату», до которой крайне охочи государства и транснациональные корпорации
Количественно возможности социальных связей в интернете на порядок превышают достоинства старых физических коммуникаций. Сложнее и разнообразнее они и качественно: у обывателя появились «друзья» из более классово высоких кругов, друзья-иностранцы, друзья из столиц или наоборот – из удаленных и почти легендарных населенных пунктов.
Глаза у современного соцсетевого обитателя разбегаются. Ему уже мало одобрения соседей, родственников, начальства, коллег и реальных друзей. Он подсел на заочное одобрение масс, будто он большой художник или поп-звезда.
И стимулируют процесс алгоритмы соцсетей, которые манипулируют показами обывательского контента каким-то непонятным неспециалисту образом. Поэтому люди методом проб и ошибок, кто во что горазд, пытаются вырвать у алгоритмов значительные показы и наработать личный «социальный капитал».
Поскольку большинство не способно производить общественно значимый контент (культурный, научный, технический, политический, экономический, даже развлекательный), ему приходится лепить соцсетевые образы себя из чего попало – чаще всего из настоящих и вымышленных событий частной жизни, из «приключений тела» (на вечеринке, на отдыхе и т. п), из документирования своей потребительской активности и семейного быта.
Потуги обывателей складываются в ту самую «биг дату», до которой крайне охочи государства и транснациональные корпорации. Им только того и надо, чтобы большие массы людей сделали свою жизнь максимально прозрачной.
В идеале власти и бизнес желали бы по всему миру внедрить аналоги китайской Системы социального кредита. Но прямо об этом ни в демократических странах, ни в большинстве автократий заявлять невозможно. Поэтому каждая страна строит свой собственный «цифровой концлагерь» подспудно. Россия – не исключение.
«Алармистское» заключение
Автор этих строк убежден: всякий разумный индивид к третьему десятилетию XXI века уже должен был разобраться в том, что происходит с онлайн-платформами и вовлеченными в их работу людьми. Соцсети больше не веселое «место» для общения и не хабы доставки свежего контента. Это концентраторы информации о частной жизни человека, которые используют собранные данные ему во вред.
Каждая современная интернет-платформа, каждое мобильное приложение, каждый сервис, каждая онлайн (и даже офлайн) игра, рабочее ПО, операционные системы, «умные» телевизоры и т. п. – это явные и тайные шпионы.
Отныне рациональному пользователю всех современных систем и гаджетов при выборе, что включать и что устанавливать, следует исходить из уверенности: нажал кнопку – сбор данных о тебе начался.
Бессмысленно кричать на страницах соцсетей о наступлении «цифрового концлагеря». Он давно уже плохо замаскированная данность, и соцсети – его часть.
Имеет смысл лишь одно – максимальное самоограничение в распространении информации о себе и своей семье. Ибо никто не знает, какое поведение завтра станет якобы общественно порицаемым, а послезавтра – незаконным.
Ведь мы не ходим на выборы, не обсуждаем законопроекты. Нам очень некогда – мы копим вожделенный «социальный капитал». И не понимаем, кому на самом деле он принадлежит…
Читайте также:
Сколько денег нужно для счастья, и почему у вас его не будет
«Какая совесть?»: ничто не вынуждает рекламщиков быть честными
Стена равнодушия: то, что мы предлагаем в интернете, мало кому нужно, и это норма