Каждый десятый молодой россиянин не трудится и не ищет работу.
Экономисты и социологи называют их аббревиатурой NEET (Not in Education, Employment, or Training — «не учатся и не работают») или «Поколение ни-ни». Термин появился в Великобритании в 1999 году. Так там окрестили молодежь в возрасте от 16 до 24 лет, имеющую «нулевой» социально-экономический статус и не пытающуюся это исправить. К 2011-му в Соединенном Королевстве таковых было уже 17% от всей молодежной популяции.
Еще больше NEET-молодежи — в Японии. Там верхний возрастной порог для этой группы выше — 34 года. И 10% всех способных работать японцев избегают этой чести. В «ни-ни» когорту входят «хикикомори» — молодые трудоспособные люди, не желающие заводить семьи, отказывающиеся не только от социально-экономического успеха, но и в принципе от социальных связей.
NEET-подобные группы в значительном количестве зафиксированы по всей Европе. Численность «ни-ни» граждан в среднем по субконтиненту составляет 14% от общего количества молодых людей в возрасте 15-34 года. В США к ним, так или иначе, относят дауншифтеров, последователей движения «Антиработа» и молодых, исповедующих рискованный принцип YOLO («Живешь один раз»).
Казалось бы, «а что вы хотели от зажравшегося Запада?». Но вот сюрприз: еще в 2015 году NEET-молодежи в традиционалистской России Росстат насчитывал 12% от всей когорты 15-25-летних. А в 2020-м, на пике коронавирусного кризиса, доля «ни-ни» молодых скакнула до поразительного показателя в 28%.
Российские ученые поначалу полагали, что большая часть экономически пассивной молодежи — это те, кто получил неполное и некачественное школьное и/или профессиональное образование. В основном это люди из сельской местности и маленьких городков депрессивной провинции. Но постепенно выяснилось, что такой взгляд однобок.
Среди «ни-ни» россиян социологи и экономисты обнаруживают инвалидов и тех, кто вынужден ухаживать за родственниками-инвалидами; молодых людей, желающих найти работу, но подолгу не находящих ее; а также тех, кто попробовал различные трудовые занятия, разочаровался в них и сознательно выбрал стратегию дауншифтерства или NEET.
Как можно догадаться, российские «ни-ни», «хикки» и YOLO — это не только и не столько провинциальная «гопота». Среди молодежи, пытающейся спастись от экономических «крысиных бегов», достаточно средне- и высокообразованных индивидов. Их можно в изобилии встретить в столицах и городах-миллионниках.
Ученые обнаруживают среди NEET-россиян людей, имеющих доход от собственности; сознательных иждивенцев (их содержат относительно состоятельные родители или близкие родственники); тех, кто отчаялся найти работу и «забил»; множество молодых, живущих случайными заработками в «гаражной экономике»; фрилансеров-дауншифтеров и т.п. Ландшафт российского NEET, как выясняется, очень разнообразен. И не сводится к огульным социальным обобщениям «невежественные гопники» и «хипстеры, жизни не нюхавшие».
«Пускай работает рабочий иль не рабочий — если хочет…» (с) Алексей Хвостенко
Люди хлебнули удаленки и словили кризис трудовой мотивации
Группа социологов из Санкт-Петербургского государственного экономического университета в своем исследовании кризиса мотивации к обучению и труду среди представителей поколения Z обнаружила несомненное влияние пандемии коронавируса, а именно — первого в истории массового опыта перехода на удаленку.
Ученые выяснили, что сейчас, как минимум, каждый десятый россиянин в возрасте до 24 лет не учится, не работает и, что характерно, не ищет работу.
Как же такое может быть, на фоне того, что среди работодателей процветает эйджизм? Хоть он и неактуален из-за особой демографической обстановки в России, вызванной крупным снижением доли трудоспособной молодежи, наниматели все еще жаждут молодых и готовы остаться вовсе без сотрудников, лишь бы не брать «старперов». А молодежь в «крысиные бега» не особо-то и рвется.
Социологи предлагают ответ: люди опробовали удаленку, побыли невольными «дауншифтерами» и глубоко задумались.
Ученые отмечают, что «ни-ни» стратегия для России — не новинка. Она появилась еще в 1990-е и тогда именовались «дауншифтингом». В те годы СМИ создали классический образ дауншифтера: «здоровый счастливый человек, сдающий квартиру в Москве и живущий на Гоа, открывает пляжное кафе или просто занимается виндсерфингом, не думая о хлебе насущном».
Образ неполон и отчасти наивен. В 2022 году российские дауншифтеры и «ни-ни» молодежь используют гораздо более сложное социальное поведение, чтобы не участвовать в экономической конкуренции или шевелиться по минимуму (о чем мы поговорим чуть ниже).
Некоторые ученые считают NEET-стратегии «токсичными» для экономики, потому что они якобы «обесценивают значимость труда для человека». По мнению социологов, именно ковид сильно «помог» переоценке отношения к работе по всему миру.
Массовая удаленка заставила очень многих сменить приоритеты и восприятие работодателя. Как оказалось, 30% нанимателей в ковидные времена не позаботились о мотивации работников, переведенных на удаленную работу. Мало того, эти гении управления нагрузили людей дополнительными обязанностями.
Опробовав домашний труд, оценив его плюсы и минусы, некоторые специалисты начали мигрировать в «YOLO-экономику» — уходить от работодателей, давящих прямым и дистанционным контролем, в более свободные формы занятости. Западные компании спохватились, принялись давать удаленщикам дополнительные выходные и отпуска, дарить путевки на курорты, но было поздно.
Замечание редакции: одним из мотивирующих факторов для работников может стать, например, корпоративное обучение, и не обязательно по основной профессии.
Удаленка, с одной стороны, вызвала у людей сильный стресс, а с другой — показала им, что существует иной образ жизни. Некоторым он показался крайне привлекательным. Теперь работающая молодежь в странах «Золотого миллиарда» предъявляет нанимателям новые «наглые» требования: свободный график, комфорт на рабочем месте, постоянную индексацию зарплат.
Подобное отношение к «крысиным бегам» традиционной экономики просочилось и в Россию. Социологи заявляют, что все больше людей:
«…теряет мотивацию к эффективному труду, развитию и построению карьеры и исключает карьерные амбиции и устремления из списка жизненных приоритетов».
Раньше работу воспринимали «…как ценный ресурс, источник вдохновения и развития, перспективный путь к карьере и смене социального статуса на более высокий». Теперь же люди скорее видят ее «…как рутинную необходимость для зарабатывания средств на жизнь, и готовы снизить количество нагрузки на работе до уровня своего финансового прожиточного минимума, придавая больше ценности личному времени и мобильности».
Неудивительно, что 10% (по некоторым оценкам — более 20%) российских молодых людей доводят принцип YOLO до логического завершения — отказываются работать в принципе.
«...Не бойся показаться дураком. Наоборот, бойся показаться умным. — Почему? — Потому что тогда немедленно возникнет вопрос: если ты такой умный, то почему ты нанимаешься на работу, а не нанимаешь на нее?» (с) Виктор Пелевин
Как россияне избегают работы, но не умирают при этом с голоду
Исследований современных NEET и дауншифтерских стратегий в России пока мало. Но можно вычленить некоторые тенденции.
Классика жанра — сдача в аренду городской недвижимости (квартир, гаражей) и переезд в близлежащие деревни или дачные массивы. Дауншифтеры арендуют или покупают относительно дешевые дома, в которых возможно зимовать. Живя в них, они могут не оплачивать обременительное для семейного бюджета центральное отопление, подачу горячей воды, невнятные затраты на «общедомовые нужды», лифт, взносы на капитальный ремонт и т.п.
Люди стремятся потреблять только газ, электроэнергию и экономные объемы холодной воды. На все ставят счетчики, регулируют потребление при помощи современных газовых котлов и систем отопления.
Технически подкованные граждане используют солнечные батареи для питания и зарядки гаджетов и даже запасают энергию при помощи аккумуляторов. Не скупятся такие дауншифтеры лишь на бесперебойный доступ в интернет.
Люди используют для выращивания зелени и овощей придомовую или дачную землю и выбирают себе широкий спектр необременительных занятий, время от времени приносящих доход.
Среди новых российских дауншифтеров — хэнд-мейдеры, самозанятые-фриласеры, практикующие всего по нескольку часов в день оказание разнообразных услуг — от «ноготочков» до удаленного копирайтинга.
Обеспечивать минимальный финансовой комфорт, только лишь сдавая в аренду недвижимость, в состоянии немногие — обычно это жители крупных городов. Поэтому большинство дауншифтеров по чуть-чуть все-таки работают, но это такая «хобби-занятость».
Любопытно в этой связи взглянуть на маленькое, но актуальное магистерское исследование «Субкультура дауншифтинга в современной России». Его авторы провели анкетирование 100 человек в возрасте от 25 до 50 лет, состоящих в сообществе «Дауншифтинг по-русски. Город. Новый сезон» в социальной сети «ВКонтакте» и выяснили следующее:
- оказывается, решение о смене образа жизни на экономически пассивный люди принимают долго — в период от 2,5 до 15 лет (в среднем за 3-5 лет);
- российский дауншифтинг не всегда связан с переездом в деревню — так поступили 24% опрошенных, но он точно «географический» — место жительства сменили 76%;
- большинство заметно или сильно потеряло в доходах;
- 28% сталкиваются с непониманием окружающих;
- 12% замечают потерю жизненного комфорта;
- у 16% из-за их решения произошел разрыв отношений;
- 2% тревожатся из-за нестабильности своего положения и сомневаются в успехе выбранного ими «дауншифтерского» занятия.
Основные причины ухода с доходной работы или из бизнеса таковы:
- отсутствие времени на личные дела – 63%;
- высокое нервное напряжение – 55%;
- невозможность подстроить рабочий график – 38%;
- рутинность, однообразность работы – 27%.
Российские дауншифтеры «мирные» — в отличие от западных, они не склонны публично протестовать против «общества потребления» и активно пропагандировать свою позицию.
Когда они меняют географию обитания, то хотят, чтобы новое место было «прямо противоположно» старому месту проживания и отличалось «экологичностью, уединенностью и размеренностью ритма жизни».
Обычно переезжают не в деревню, но в такие населенные пункты, которые можно отнести к сельской местности (71%). Содержанием огорода занимаются 36% респондентов. Немногие держат скот.
Экономическую пассивность главным образом выбирают потому, что хотят больше времени проводить с семьей, вести здоровый образ жизни и самореализовываться. Некоторые при помощи дауншифтинга решают свои психологические проблемы.
Вероятно, современная российская NEET- и YOLO-молодежь, включая «хикки» в возрасте 16-24 лет, — это кандидаты в ряды взрослых дауншифтеров нового века. Небольшая часть упоминавшейся выше «гопоты», конечно, займется уличной преступностью и сменит место жительства на исправительные колонии. Но в России популярность среди молодежи криминальной деятельности сильно снижается уже несколько лет. Скорее провинциальная «гопота» будет искать себя в популярных занятиях, связанных с рэп-культурой, каким-никаким блогерством, низовым автоспортом и т.п.
Относительно образованные «ни-ни» россияне, ломая голову над тем, как бы им не работать, но не бомжевать и не голодать, подадутся в географические искания в сочетании с «гаражной» или официальной самозанятостью, основанной на хобби.
Не исключено, что мотивация к экономической конкуренции продолжит снижаться в молодежной среде. Предлагаемые молодым на рынке труда занятия, по большей части, скучны, подразумевают нездоровый стрессовый график, беспрекословное подчинение начальству и маленькие зарплаты. Зачем им все это?
Ведь они видят, что значительное число людей может позволить себе «маленькие зарплаты» и без удушающей занятости, начальства и рутины.
