А вы помните времена, когда слова «скачать» («скачивать») просто не существовало? «Закачивать» в смысле «наполнять» было, «накачивать» — было, а вот обратное действие никак не называлось.
«Скачать» — неуклюжий, но точный перевод английского технического глагола download, появившегося в 1977 году и означавшего тогда «действие или процесс перевода данных из хранилища большей системы в хранилище меньшей».
Вероятнее всего, слово «скачать» породили работники советских НИИ, первыми получившие доступ к западной компьютерной технике и сопутствующей документации. Еще в 1990-м этот глагол слушался диковато. А сегодня широкая публика употребляет его, нимало не спотыкаясь. Налицо ярчайший пример того, как специфический сленг входит в корпус русского языка — естественно и даже элегантно.
Возьмем еще одно словечко (к вопросу об элегантности) — «рулит», употребляемое нынче в значении «превосходит», «побеждает», «царит». Когда-то на российских интернет-форумах писали «рулезз!», отсылая к английскому глаголу to rule («править») в форме rules (третье лицо, настоящее простое время). Произношение на письме намеренно коверкалось для достижения юмористического эффекта.
Со временем коллективный разум российских интернет-серферов отметил созвучие и некий смысловой параллелизм «рулит» и «рулз», а затем присвоил достаточно старому русскому глаголу новое значение.
Любопытно, что слово «руль» появилось в языке во времена Петра I. С одной стороны оно восходит к старославянскому «рурь», с другой — к голландскому «roer». Существительное имеет родственника и в польском языке («rudlo»).
В английском языке глагол to rule является словообразованием от rule («правило», «обычай» «порядок», значение могло иметь и религиозный контекст).
Лингвисты предполагают, что «рулём» заменил привычное тогда «кормило» сам царь Петр, тащивший в язык военно-морские заимствования с большим рвением. Глагол же «рулить» возник самым естественным образом и обозначил действие «править рулём». «Править» — улавливаете? Вот и народ уловил.
Русский язык не просто тупо заимствует что-то сленговое — нередко он очень творчески ассимилирует любую лексику. И порой таким образом, что заподозрить какое-либо слово в том, что оно заимствованное, может лишь специалист.
Русский всеяден и небрезглив. Он веками вбирает в себя и лихо преобразовывает слова из десятков языков. Абсурдно при этом выглядят антинаучные порывы российских законодателей, продавивших недавно принятие закона о запрете иностранных слов в рекламе.
Само собой, когда он вступит в силу, маркетологи извернутся в креативном финте (ужас какой — иностранщина торчит из каждой строчки) и придумают способ говорить с аудиторией на типа аутентичном русском.
Однако стоит ожидать, что правоприменительная практика с этим бредовым законом будет складываться трагикомически. Строго говоря, закон нежизнеспособен, потому что русский язык просто не станет его выполнять — на бытовом и разговорном уровне уж точно, как не выполняется сейчас в инфополе.
Ну да, нельзя будет писать SMMщику в коммерческом аккаунте «Пройди тест на кавайность и запости скрин». Он заменит «кавайность» на «милоту». На басурманское слово «тест» вообще наплюет и будет сильно ржать над заменой «скрина» на «экран» (ибо последнее слизано из французского). По поводу же глагола «постить» ощутит неразрешимое сомнение. Ведь и русское «почта» ведет род от итальянского posta и восходит к латыни…
Словом, в будущем никакой экспертный совет из маститых лингвистов не сможет производить авторитетную экспертизу рекламных креативов для Федеральной антимонопольной службы без того, чтобы не впасть в отчаяние.
Ибо современный русский содержит море заимствований. Отделить «правильные» от «неправильных» в принципе невозможно. И язык не собирается останавливаться — он прямо сейчас непатриотично (иностранное слово — э?) занят тем, что переваривает глаголы «чилить» и «флексить».
У естественного русского языка, как это водится в природе, нет ни стыда, ни совести.
Как именно язык «обычный» включает в себя язык сетевой
Исследователи из Литературного института им. Горького (Москва) и МГУ им. Ломоносова (Москва) еще в 2021 году уверенно заявляли:
«В интернете новые языковые явления носят не случайный характер, а являются системными, поскольку проявляются на каждом языковом уровне. Это позволяет делать выводы о неизбежности в будущем трансформации русского литературного языка, поскольку язык должен будет обеспечивать коммуникацию цифрового общества…»
Ученые считают, что коммуникативное пространство интернета «…стало площадкой, на которой впервые появляются различные способы креативного использования языка, в дальнейшем способные закрепиться в русском литературном языке, существенно его изменив».
Обработав выборки из постов и комментариев в соцсетях, исследователи установили, что интернет-язык проникает на основные уровни естественного языка:
- На графический уровень, что отражает тенденцию к визуализации в языке интернета. Графика при этом тесно взаимодействует с орфографическим и пунктуационным уровнями — на них «…прослеживаются изменения, связанные с использованием знаков мультимедиальности как яркого экспрессивного приема». Смайлики и эмодзи дополнили традиционные пунктуационные знаки.
- На лексический и словообразовательный уровень — «…наблюдается взрыв новизны: неологизмы, словообразовательные окказионализмы, пополнение лексической системы заимствованиями. Неология способствует развитию тематических групп, синонимических рядов, созданию новых антонимических пар и омонимов».
- На морфологический уровень — интернет-язык обыгрывает просторечные формы и нарушения грамматических норм, пополняет класс междометий за счет заимствований из английского интернет-жаргона.
- На синтаксический уровень — онлайн-коммуникация соотносится с синтаксисом разговорной речи, из-за того, что условия сетевого общения, несмотря на письменный способ, напоминают устный обмен репликами.
Ученые МГУ и Литературного института считают, что русский язык переживает новый бурный этап развития:
«Возникновение интернета стало триггером динамических процессов, которые, как это всегда и было, могут в будущем привести к обновлению сложившихся норм коммуникации, а затем и самой языковой системы».
Авторы научной работы приводят характерные примеры проникновения интернет-языка на все уровни языка естественного. Например, на графический:
«…А если вызовет дополнительную дискуссию, так это здОрово! Со статьей, конечно, знакома и цитирую при необходимости. Тема животрепещущая 100» (имеется ввиду 100 процентов).
« — А самочувствие как? Я после вашего поста дико боюсь вторую прививку делать
— Не бойтесь, Таня, t была правильная. Только последите, чтобы второй компонент ввели, не напутали. Это наша действительность )» (использована латинская литера «t» вместо слова «температура», конец предложения отмечен скобкой, применяемой вместо точки и для обозначения улыбки).
В интернет-коммуникациях люди прямо-таки бесчинствуют на орфографическом и пунктуационном уровнях, хулиганят в интонациях и орфоэпии. Для онлайн-общения характерны, скажем, удвоение и утроение звуков:
«– Уррра умной девушке…»
«– Ниччего не понимаюю…»
Последний пример, кстати, отсылает к советскому мультику о Винни-Пухе — в одной и серий удвоение «ч» в этой фразе использует Сова, по ходу действия постоянно простуженная и чихающая.
Россияне с удовольствием балуются на письме редукцией звуков, имитируя разговорность:
«Чёта разозлилась… Целый час уже злюсь…»
Люди обожают «транскрибировать» русский язык, в том числе отсылая к культурному онлайн-феномену «олбанского йезыга»:
«На самом деле без проблем туда добраться стопом, что, собственно, йа и сделал…»
В ходу игровое переосмысление фонетики: «счаз, музчина, пообсчавшись». Очень распространено креативное искажение письменной речи с закосами под просторечия: «Хто ж там третий…))) Ружжо то с собой у кого было? Там мишки бегают…»; «Все это Трансаэрой. Эрафлот второе место багажа не дает…»
Также ученые отмечают, что люди с радостью играют в звуковые замены: «Абыдна! Ну, может быть у пенсионэров такие впечатления остаются…»
В пунктуации многие исследователи говорят о тенденции упразднения точки в конце предложения. Спектр предположений о причинах явления широк — от потребности людей в экономном и скоростном общении, до возможного восприятия ими точек в конце предложений как сигналов о том, что собеседник ведет разговор с нажимом и вступает в конфронтацию…
Сетевой стиль коммуникаций естественным образом просочился и на словообразовательный уровень языка. Россияне пачками порождают новые лексемы («фоточки», «мемасики»), сокращения («спсб», «нра», «прив»), аббревиатуры («кмк», «имхо») и тому подобное.
Кстати, всякие «спсб», как ни странно, были характерны для древнерусского письменного языка. Правда, в нем над пропусками ставился специальный надстрочный знак — «титло».
На лексическом уровне идет постоянная работа с заимствованиями: у каждого на столе есть «клава», каждый что-то «репостит», «лайкает» и «расшаривает».
Люди придумывают новые антонимические пары (вспомним недавнее «ваксер»-«антиваксер»). Россияне пишут друг другу «комменты» в «Телеге», и им с этим комфортно.
На морфологическом уровне также идет постоянная языковая игра — например, с родом существительных («веселая пудэль», «красивая тюль»), с феминитивами («блогерка», «редакторка»), с прилагательными («онлайновая дружба»), с присваиваниям относительным прилагательным качественных значений («конские ценники»), с кривобоким но веселым способом образовывать комбинированные сравнительные степени («более лучше одеваться»).
На синтаксическом уровне пародируются речевые ошибки («я смеялась с него»). Часто из простых предложений строятся сложные, но с выбрасыванием союзов: «Съездила в издательство за книжкой – учебное пособие, авторы с двух лучших кафедр факультета – респект, коллеги…».
Словом, нет такой области естественного русского языка, в которой сейчас не происходили бы многоуровневые игрища. И, конечно же, они проникли в СМИ, в блоггинг, рекламную коммуникацию и контент-маркетинг.
Эффективен ли сетевой язык в рекламе?
Вопрос довольно сложный. Например, в 2019 году в ходе двух исследований китайские ученые обнаружили, что…
«…использование интернет-сленга в рекламе значительно повысило внимание аудитории по сравнению со стандартным языком, но не обязательно улучшило оценку продукта и узнаваемость бренда для различных типов товаров».
Исследования проводились при помощи отслеживания движения глаз испытуемых, читающих рекламные предложения, чтобы получить незамутненные субъективизмом результаты.
Экспериментаторы разработали три типа рекламных креативов: на обычном литературном языке, на литературном языке с включением сленгового предложения и образец, в основном состоящий из сетевого арго, но с включением стандартного языка.
Жаргонные термины подбирали тщательно: вначале было собрано 20 самых популярных интернет-словечек по данным китайского поисковика Baidu. Затем из них оставили только те, которые отвечали важными критериям:
- термин должен быть хорошо известен;
- его использование должно быть широко распространенным;
- он не должен иметь отрицательных коннотаций, что делает его пригодным для оформления рекламного креатива.
В целом внимание аудитории к креативам с употреблением сленга было выше, чем к образцам традиционной рекламы. Но реакция разнилась по группам товаров. Скажем, на «сленговой» рекламе повседневных продуктов люди фиксировали внимание дольше, чем на «сленговых» креативах о предметах роскоши.
Наибольший интерес вызвали комбинированные рекламные предложения, в которых соседствовали много сленга и частично встроенный стандартный язык.
Креативы «много стандартного языка и частично встроенный сленг», а также с полным отсутствием сленга проиграли.
Однако во втором исследовании выяснилось, что для узнаваемости бренда наиболее эффективна схема «много стандартного языка и частично встроенный сленг». Исследователи пришли к выводу, что чрезмерное использование интернет-жаргона может негативно сказаться на оценке бренда и продукта.
Поэтому рекламным креативщикам стоит ориентироваться на старую добрую мудрость «все хорошо в меру». Не стоит создавать информационное блюдо из одних приправ.
Контент в моменте: исследования опаздывают, а язык-то вот он
Ученые работают тщательно и потому медленно. Если мы читаем в научной работе 2021 года «в будущем интернет-язык станет частью нормативного», то можем быть почти уверены, что в реальности, «в поле» он уже сделался таковым.
Логика и опыт подсказывают: россияне массово, на масштабах в десятки миллионов человек заговорили на каком-то новом русском. Поэтому на нем же начали делать контент и блогеры, и контент-маркетологи, и журналисты, и копирайтеры.
Пройдет еще пара лет, и выражения, раннее считавшиеся сетевыми жаргонизмами, освободятся от флера «элитарности», «техногиковости» или, наоборот, «маргинальности».
Пока российские законотворцы по невежеству пытаются затормозить этот процесс в рекламе, русский язык делает все, что пожелает, устами носителей, которых в мире насчитывается минимум 150 миллионов человек.
Современным авторам, говорящим с аудиторией на живом языке и не в прямой рекламе на территории РФ, вовсе не зазорно включать в свой репертуар то, что все и так включили в повседневную жизнь.
Единственным, на что стоит ориентироваться в коммуникации, остается, как и века назад, хороший вкус.
Разговоры о «засорении» русского языка очевидно несостоятельны. Засорить что письменную, что устную речь можно лишь безвкусицей или откровенной неграмотностью, которую никак не замаскируешь под речевую игру.
То, что нынче принято называть хорошим «вайбом», вполне себе неплохо конструируется в любых текстах при помощи прочной литературной конструкции с добавлением приправ из бывших компьютерных и сетевых жаргонизмов, из скоморошьих речевых приемов, из тех же сокращений, новых междометий и эмодзи.
Эмоционально аудиториями таки да — рулит вайб. Ну а в приготовлении вайба важны разнообразие и чувство меры…
В качестве иллюстраций использованы кадры из выдающегося кинопроекта «Кибердеревня» от Birchpunk — спасибо ему!
Читайте также:
Иностранные слова в рекламе — всё, но штрафов нет (пока)
Как и почему миллиард человек противостоит интернет-рекламе
Закон о биометрии: кто будет «владеть» вашим голосом и лицом