Вот уже и в России, где столетиями психические отклонения стигматизировались, произошли удивительные сдвиги. Городские жители, почти поголовно вовлеченные в соцсетевое общение, сделались публично чувствительны, постоянно находят у себя «травмы» и с какой-то даже гордостью демонстрируют их своим виртуальным аудиториям. То же касается «депрессий» и «тревожных расстройств».
Злые языки с презрительным сарказмом называют новые поколения россиян «снежинками» и состязаются в остроумии по поводу их «глубоких переживаний», приводящих на кушетку к мозгоправам всех сортов. Интернет-гопота глумится и гогочет над модой заявлять на весь соцсетевой мир «Слушайте, вчера мой психотерапевт привел меня к инсайту…».
Выглядит это огульное обесценивание всех и всяческих душевных переживаний молодежи, само собой, безобразно. Но поневоле начинаешь задумываться — а нет ли тут рационального зерна?
Ну, действительно: скажем, краткие последствия рядового конфликта со старшими родственниками люди склонны рассматривать под микроскопом в публичных постах и чатах и с общего согласия аттестовать как психологическую «травму».
В обычных рабочих, бытовых и семейных спорах люди находят «газлайтинг», готовы хлопнуться в обморок, если с ними кто-то не согласен (он же агрессор, вы что) и чертят «личные границы» за километр от любимых себя.
Ситуативное переживание тревоги по любому поводу у «снежинок» становится «тревожным расстройством». Мимолетная печаль — «депрессией». И огромную роль в этом сыграл Интернет, накопивший за последние пару десятилетий колоссальный корпус текстов и видео по расплывчатой теме «Психология».
Но это лишь верхушка айсберга. Оказывается, веб-райтеры, блогеры, журналисты и многочисленные псевдопсихологи всю фактуру позаимствовали из научной литературы. Как это ни удивительно, в последние 50-70 лет именно в научных статьях происходит инфляция понятий «психологическая травма», «тревожное расстройство», «депрессия».
Это с подачи некоторых ученых самые обычные, повседневные неприятные переживания, которые вообще-то служат для адаптации человека к той или иной ситуации, стали патологизироваться и нарекаться «расстройствами».
К сожалению, тенденция действительно существует — об этом говорят несколько исследований последних лет, проведенных на огромных выборках публикаций, вышедших во вполне солидных научных журналах.
Да что такое эта ваша «психологическая травма»?
В развитых и даже развивающихся странах люди как-то незаметно привыкли считать психологически вредоносным почти что угодно. Например, есть такое понятие — травля. В 1970-х оно строго определялось как «Особый вид детской агрессии со стороны сверстников, которая повторяется, является преднамеренной и совершается сверху вниз по иерархии власти в коллективе».
Однако в 2016 году, австралийский ученый Ник Хаслам обнаружил, что «травлей» в научных кругах, а также на рынке психологических услуг на полном серьезе стали называть агрессию неповторяющуюся, непреднамеренную и направленную в какую угодно сторону во властной «пирамиде» любых коллективов. «Травлей» принялись клеймить не только поведение детей и подростков, но и взрослых.
То же самое коснулось таких понятий как: жестокое обращение, издевательства, травмы, психические расстройства, зависимости и предубеждения. Каким-то образом в последние десятилетия их стали толковать расширительно, причем не только обыватели и мозгоправы, но и, увы, люди науки.
Например, «запугивание» вдруг стало включать в себя дурное поведение коллеги на рабочем месте или агрессию, транслируемую через социальные сети, а не выраженную лично.
Ранее психологи ответственно квалифицировали некие агрессивные действия как «издевательства», если они повторялись, что логично. А теперь, чтобы назвать неприятное поведение «издевательством» факта повторения не требуется.
С понятиями «психологическая травмы», «травмирующий опыт» также стали происходит загадочные явления. Несколько десятилетий назад считалось, например, что детскую травму может вызвать причинение прямого физического и психологического насилия в семье.
Сейчас же в «травмы» записывают достаточно тривиальные переживания, вызванные вполне сдержанными семейными конфликтами.
Процитируем ученых, изучающих проблему:
«…По мере популяризации термина “травма” в последние годы его значение расширилось… Когда-то он относился только к опасным для жизни событиям, но в обыденном языке все чаще относится практически к любым невзгодам».
Еще в одном исследовании Ник Хаслам пытается выдвинуть гипотезу, объясняющую почему такое происходит. Возможно, в развитых странах в последние десятилетия объективно снизилось количество вреда, которое люди причиняют друг другу. И на этом фоне выросла их чувствительность к разным видам агрессивного поведения.
Также Хаслам предполагает, что «виноват» здесь быстрый прогресс социальных отношений. А еще на ситуацию могли повлиять расширенные толкования концепции «психологического вреда», которые выдвигают политики с какими-то своими целями.
Грусть и печаль – это теперь «депрессия». Ситуативная тревога — «расстройство»
В 2023 году Хаслам вместе с тремя коллегами по Мельбурнскому университету опубликовал научную работу, которая показывает, что повседневные и совершенно обычные негативные человеческие чувства были значительно «патологизированы» без особых на то причин — в том числе в строгих психиатрических классификаторах (скажем, в США это DSM-5).
Исследователи проанализировали более 870 000 (!) научных публикаций за несколько десятилетий (с 1970 по 2018 годы). Затем они подвергли похожему анализу другой корпус текстов объемом в 500 миллионов слов. Это была всякая, грубо говоря, попса из повседневных источников информации на американском варианте английского языка. В выборку вошли тексты прессы, телешоу, художественной литературы, а также разговорная речь за тот же период, что и в научной выборке.
Ученые выявили две основные тенденции. Во-первых, к депрессии и тревожным расстройствам стали относиться максимально серьезно. Их считают довольно тяжелыми явлениями (это правда, и хорошо, что специалисты признают их тяжесть).
Но вот во-вторых, под эту пару понятий начали подгонять вовсе не патологические, а повседневные ощущения снижения настроения и тревоги по разумным поводам. Ученые, психиатры, психотерапевты, психологи ненормально часто начали находить в них клинические симптомы.
В сообщении для журнала Medical Xpress авторы научной работы говорят:
«Людям следует обращаться за помощью, когда они испытывают клинически значимую тревогу или депрессию. Но если они считают обычную тревогу или депрессию патологией, это может означать, что они обращаются за ненужным лечением и неправильно ставят себе диагноз».
Какие мы хрупкие! (и доверчивые): последствия для обществ и рынков
Некоторые ученые полагают, что повышение осведомленности о психических заболеваниях среди обычных людей может иметь, кроме позитивных, и неприятные эффекты. Скажем, — вызывать новые проблемы с психическим здоровьем у тех, кто слишком увлечен бытовой «психологией».
А часть научного сообщества утверждает, что современные представления людей о психическом здоровье меняются таким образом, что это может иметь совершенно разрушительные последствия.
Например, расширение концепции «психологического вреда» приводит к непропорциональной реакции обывателей и даже психиатров на относительно легкие случаи. Одни находят психические расстройства у себя, другие — у пациентов, а очень часто никаких расстройств объективно нет. Даже в среде государственных психиатров развитых стран наметилась тенденция так называемой гипердиагностики — когда диагнозы раздаются направо и налево без достаточно прочных оснований.
Соцсети, безответственные СМИ, психологи без лицензий, а порой и с лицензиями, по всему миру воспитывают у широкой публики чувство личной уязвимости и хрупкости, хотя на самом деле средний человек не такой уж и хрупкий. А прямо скажем, довольно живучий, в том числе и в психологическом смысле.
А что же рынок? Рынок психологических услуг это положение дел неистово приветствует. Например, в России он огромен, плохо регулируется и потому достаточно «сер». Точных данных об объеме отечественного рынка мозгоправства не существует — государственное ведомство статистики до последнего времени их не собирало.
Но можно присмотреться к тому, что о нем сообщают сами психологи на своих форумах. Скажем, вот тут можно увидеть следующие сведения (данные на осень 2022 года):
- объем рынка психологических услуг одного только Петербурга превышает 21 млрд рублей, а объем российского в целом оценивается в 80 млрд рублей (интересно, это в год? — прим. автора);
- растет число психологов частной практики, зачастую предоставляющих свои услуги без сертификации. По разным оценкам, доля профессиональных психологов составляет 50%, а среди частнопрактикующих специалистов — не более 10%;
- большая доля услуг психологов приходится на оффлайн и зачастую относится к теневой экономике.
В России рынок психологических услуг пока регулируется из рук вон плохо. Госдума озаботилась этой проблемой менее года назад, хотя профессиональное сообщество мечтало о введении четких правил оказания психологической помощи последние 20 лет.
Пока же «психологическое» очковтирательство процветает и онлайн, и офлайн. Мода на психические «травмы» и «расстройства» ширится. В «снежинок» превращается все больше здоровых людей, принимающих повседневный стресс за психическое заболевание.
Хорошо от всего этого лишь «серому» рынку, на котором развелось критическое число шарлатанов. А с интернет-обывателями излишняя осведомленность о психических расстройствах сыграла злую шутку.
Читайте также:
Одиночество убьет вашу карьеру – 3 способа избежать этого
Большинство людей верят в чушь из интернета — вот почему
Руководитель меня не любит! Супер! Это шанс сделать жизнь лучше